Серебряная Снежинка
Шрифт:
Нет, конечно, император не удостоит своим вниманием девушку из такого запятнанного семейства, боже, конечно, нет! Особенно такую невоспитанную, не знающую правил поведения, с простой речью, такую уродливую и мужеподобную. Все это Сирень постаралась дать понять Серебряной Снежинке. Хотя Сирень заявляла, что никогда не слушает сплетни служанок и солдат, на самом деле она постоянно подслушивала; таким образом она узнала об участии Серебряной Снежинки в схватке с разбойниками и выразила ужас, что претендентка на внимание императора могла так опозориться.
Что стало бы с Ивой, если бы Сирень не разрешила служанке сопровождать госпожу? Серебряная Снежинка не строила иллюзий: так далеко от дома
Серебряная Снежинка старалась умиротворить старшую женщину. Как новобранец перед встречей с гораздо более опытным противником использует весь свой арсенал, она постаралась припомнить все трюки, которые видела во внутренних дворах на пути в Шаньань: затихающий шепот, улыбки, опущенные глаза, проявления полного и униженного повиновения, даже страх перед грязью, холодом и любым другим неудобством. Сирень, возможно, ленива и невнимательно относится к своим обязанностям, но она не глупа и не поверила в маску, которую быстро надела Серебряная Снежинка. Деревенская девушка не сравнится с придворной госпожой в лицемерии и обмане.
И хотя попытки Серебряной Снежинки изменить поведение нисколько не смягчили ее сваху, та по крайней мере позволила Иве затеряться в тени. Поэтому они ехали в повозке, соблюдая видимость мира.
Может быть, это хорошо, сказала Ива, прежде чем погрузилась в мрачное молчание. Хорошо, что Сирень недовольна своим положением свахи. Ведь это сразу перевело ее в разряд тех пожилых женщин, которые уже слишком стары, чтобы привлечь внимание императора, тем более родить ему сына и тем самым принести удачу и богатство себе и всему своему семейству.
А что, неожиданно подумала Серебряная Снежинка, если бы она смогла предложить женщине что-нибудь более ценное, чем травяные настои? Эта мысль ее потрясла. В ужасе от мысли о попытке подкупить представителя императора девушка попыталась изгнать эту мысль из сознания, но мысль никак не уходила: Сирень может многому научить ее, многим поделиться, но за все это нужно платить Мысль о подкупе была отвратительна. Кроме того. Серебряная Снежинка хорошо понимала, что никакие ее платья или наряды не привлекут внимания женщины. Да и не может она ничего выделить из своего скромного багажа. Ничего, кроме, конечно, нефритовых доспехов – но они предназначены для самого Сына Неба.
Девушка вздохнула, почти так же как Сирень. Ей захотелось откинуть занавески и разглядывать окружающее, как самая бедная служанка, которая на подскакивающей телеге едет сейчас по дороге в Шаньань.
Сейчас, когда они подъезжают к большим воротам Шаньаня, Серебряная Снежинка не осмеливается выглянуть из повозки! Потребовалась долгая внутренняя борьба и напоминание об ограничениях, которым учили ее Конфуций и отец, чтобы смириться с такими условиями. Если бы только болтовня Сирени помогала ей разобраться в жизни огромного великолепного Шаньаня! Если бы Сирень была настоящей свахой или просто женщиной с добрым сердцем, Серебряная Снежинка вступила бы во дворец, как полководец, выславший вперед надежных разведчиков. Располагая такими сведениями, она могла бы начать кампанию и выиграть вначале внимание императора, а потом и его привязанность.
Но такой помощи у нее нет. Поэтому нужно пользоваться хотя бы теми обрывками сведений, которые иногда роняет Сирень.
Но Сирень говорила только о дорогом Мао Иеншу, о величии Сына Неба, о великолепии платьев первой наложницы (впрочем, она не делала тайны из своего мнения:
Серебряной Снежинке никогда не достичь таких высот, чтобы примерить эти платья), об ароматных павильонах, сооруженных из древесины кассии, в которых весенние ветерки заставляют ширмы из перьев зимородка трепетать, как живые. Она вздыхала, говоря о красоте круглого храма к югу от города, в котором каждую весну император преклоняется перед солнцем. Она напоминала птицу с ярким оперением, которая повторяет только то, что слышала, и поет только для тех, кто дает ей зерна.., или золото.
Их окружил шум Восточного Рынка. Серебряная Снежинка слышала о нем. Кровожадный рев толпы сотряс повозку, и девушка вздрогнула.
– Зачем дрожать, дитя? – спросила Сирень. – Вероятно, казнят вора или убийцу. Правосудие должно совершаться.
Госпожа Сирень, чей плащ был оторочен соболем и лисой (Ива бросила один взгляд на этот мех и еще дальше забилась в угол), может приписывать дрожь Серебряной Снежинки холоду. Она не видела крови, не присутствовала при том, как умирают воины, не плакала в гневе и боли над погибшим старым другом и не отомстила за него, приходя при этом в ужас от своих действий, в ужас больший, чем внушали разбойники.
– Ну, ты хоть не высунулась и не глазела на рынок, как крестьянка, – продолжала Сирень, проявляя великодушие при виде тревоги девушки. – Наверно, особого вреда не будет, если ты незаметно выглянешь. Увидишь красивые высокие стены с деревьями за ними. За каждой такой стеной сад, ты ничего подобного и не видела. Как прекрасны эти сады весной, когда цветет сирень!
Они проезжали квартал за кварталом. Привыкшая к вьющимся дорогам своей северной родины, Серебряная Снежинка находила правильную решетку улиц столицы угнетающей. Как можно десятки тысяч семейств втиснуть в такое ограниченное пространство? Конечно, стены дворцов с их эмалевыми печатными плитками, и высокие башни великолепны, но сколько несчастных бедняков в этот же момент ютятся в лачугах, чтобы обитатели дворцов могли нежиться в своих роскошных садах?
Крестьяне бедны; Серебряная Снежинка тоже бедна; но у нее по крайней мере всегда были свобода и простор, полный свежего воздуха. Теперь придется отказаться и от этого.
Оглянувшись, она заметила, как ярко блестят глаза Сирени. Повозка приближалась к воротам дворца, которые распахнулись, чтобы поглотить ее. Никогда Серебряная Снежинка не слышала такого громоподобного, окончательно завершающего звука, как грохот захлопнувшихся за ними ворот. По резкому приказу возчик остановил быков, и тряска и раскачивание, которые больше месяца назад, с момента отъезда из дома, стали частью жизни девушки, наконец прекратились.
Это мой дом до конца жизни! Станет ли он тюрьмой или раем? Девушка чувствовала, что должна узнать это – немедленно! Нетерпение и страх охватили ее. Госпожа Сирень довольно вздохнула. Не успев справиться со своим волнением. Серебряная Снежинка протянула руку – она со стыдом заметила, что рука дрожит, – к занавеске. С такой же скоростью устремилась рука Сирени; и от ее сжатия на обветренной коже подопечной остались бледные полумесяцы.
Они сидели в темноте и тени, Серебряная Снежинка и самоуверенная женщина рядом с ней, а также Ива, которая старалась изо всех сил вжаться в подушки, стать незаметной, как лиса в западне. Дворец – это величайшая ловушка Шаньаня. Но, возможно, напомнила себе Серебряная Снежинка, это инструмент для достижения ее счастья и прощения для отца. Прежде чем госпожа Сирень снова могла упрекнуть ее, девушка расправила складки платья, сознательно отогнала усталость, от которой сжимались губы, а в глазах появлялось загнанное, как у Ивы, выражение. Она заставила себя принять довольный вид.