Серебряные ночи
Шрифт:
И тут же возник образ князя Голицына. Еще неизвестно, как отнесется желчный старик к их двусмысленному положению.
– Можешь положиться на меня, – негромко произнесла Софья. Только теперь Адам заметил, что она внимательно смотрит на него.
– Откуда ты знаешь, о чем я думаю?
– Нетрудно догадаться. – Она улыбнулась. – С grand-pere у нас трудностей не будет. Это не в его характере.
– Мне придется уехать в Могилев, – задумчиво сообщил он. – Императрица отпустила меня навестить семью. Мне будет очень
– Но не обязательно же ехать прямо сейчас! До, весны из столицы в эти края не выберется ни один курьер. До той меры Павел не узнает о том, что я осталась жива, и императрица ждет тебя в Петербурге не раньше марта.
И то правда, подумал Адам с радостным облегчением. Спрятавшись в этих непроходимых снегах, можно было пожить вместе, насладиться любовью, пусть и короткое, но бесконечно драгоценное время, жить тайной жизнью, и эта тайна никогда не должна покинуть пределов Берхольского, запастись впечатлениями и чувствами, воспоминания о которых будут греть их потом, что бы ни произошло. Он улыбнулся в ответ:
– Ты права. Мы можем подарить себе несколько недель.
– Идиллия Диких Земель. – В глазах ее сверкнули искорки. – Берхольское зимой – сказочное место. Волшебное. Я покажу тебе это волшебство, Адам.
– Твоего собственного волшебства, Софи, мне хватит на всю оставшуюся жизнь.
Легкий румянец тронул ее высокие скулы.
– Как сладко слышать такие слова!
– Это всего лишь правда.
Оба почувствовали величие момента. Да, и ему, и ей был ниспослан дар; даже если этот дар придется возвращать, следует как можно лучше распорядиться им в отпущенное на это время.
Сани со свистом заскользили вниз, мимо тополей по обеим сторонам дороги и наконец выскочили на круглую площадку перед домом. Софи, забыв обо всем, выпрыгнула на ходу, зацепилась капюшоном за дверцу, чертыхнулась, с треском разорвав плотную ткань, и рванулась к подъезду.
В сером свете дня дом оставлял впечатление запертого на все запоры. Дух опустошения исходил от слепых окон. Софи схватила большой медный молоток и принялась что было сил колотить им в дверь без передышки, пока подоспевший Адам не схватил ее за руку.
– Побойся Бога, Софи! Ты так мертвых поднимешь! – проговорил он успокаивающе. – Дай им время подойти открыть!
– А если некому подходить? – Под темной гривой волос лицо ее было смертельно бледным. – Сомневаюсь, что там вообще кто-нибудь есть. – Она снова размахнулась молотком.
– Не говори глупости, – удержал ее руку Адам. – Подожди немного!
Твердый взгляд, уверенный голос, холодный здравый смысл его слов как будто успокоили ее. Она глубоко вздохнула, переводя дыхание, и тут же послышался скрип запоров. Не обращая внимания на то, что ее удерживают, Софи дернулась к двери.
– Кто там еще? – С этими словами дверь приоткрылась, и появилось бледное и встревоженное лицо Анны. Щуря подслеповатые глазки, она испуганно загораживала проход. Затем, разглядев, принялась размашисто креститься. – Господи помилуй, вы ли это, Софья Алексеевна? Это вы? О Боже ты мой, да неужели! – всплеснула наконец руками старуха.
– А ты подумала, призрак из Диких Земель? Здравствуй, Анна! – Растерянность женщины вернула Софью к обычному состоянию. Она крепко обхватила ее обеими руками. – Чувствуешь? Я, из плоти и крови! – Отодвинув домоправительницу, Софи быстро вошла в знакомый квадратный зал, где дышала теплом большая изразцовая печь, а в топке гудело пламя. – Где grand-pere?
– В библиотеке, – взволнованно ответила Анна. – Борис! Это ты? – воскликнула она, разглядев подходящего к дому мужика, и снова всплеснула руками. – После того как Татьяна рассказала…
– Татьяна? – круто обернулась Софья. – Таня здесь?
– Да, слава Богу, княгиня! Уже месяц, если не более. Пришла пешком из самой Калуги. Ох, и понарассказывала она нам всего! Князь с тех пор места себе не находит.
Но Софья, не дослушав, уже неслась по коридору в глубину дома.
– Grand-pere!
Грохнув дверью, она влетела в залитую светом, уставленную книжными шкафами комнату.
Князь Голицын вскочил со своего кресла; тяжелая книга в кожаном переплете с грохотом упала с коленей.
– Софи!
Как и Анна, он уставился на нее, словно на привидение.
Адам, чертыхаясь про себя, поспешил войти следом. Он просто не успел предотвратить ее стремительный порыв, хотя прекрасно понимал, что столь внезапное появление любимой внучки может оказаться опасным для здоровья пожилого человека.
– Это Софья Алексеевна, князь, – скороговоркой подтвердил он, в два шага преодолев пространство от двери до старика. – Жива и здорова. Садитесь, пожалуйста! – Поддерживая под руку, Адам осторожно опустил внезапно обмякшее, дрожащее тело в кресло.
– О, grand-pеre, я не хотела тебя напугать! – подбежала к деду Софи и опустилась перед ним на колени. Взяв его за руки, она с тревогой всмотрелась в лицо. – Какие руки холодные! Это из-за меня?
Старый князь глубоко, прерывисто вздохнул и откинулся на спинку кресла.
– Дай-ка мне взглянуть на тебя, petite! Я ведь сам собирался в Петербург, как только сойдет снег. – Он с нежностью провел рукой по ее волосам. – Ты не отвечала на мои письма…
– Я их не получала! – с жаром перебила Софи, – А после того как он отослал Татьяну… Правда, Таня здесь?
– Да, она у нас. – Гнев вспыхнул в потемневших глазах; слабость, казалось, уже покинула старого князя. – Она совершила невероятное путешествие. Но пришла, полная решимости. Она вернулась, чтобы рассказать о твоем… – на лице промелькнула тень, – о твоем муже. Ты ушла от него?