Серебряные пули с урановым сердечником
Шрифт:
– Наверное, ты п-права, – вздохнул я. – Но прибейте м-меня на месте, если я понимаю – зачем вам отправляться с н-нами в этот самоубийственный поход?
– Ха, – встрял в разговор молчавший доселе эльф. – Вы только посмотрите на этого тупого пынья. Он, видите ли, не понимает! А то, что, останься мы в Хальдагаре, на нас всех уже к вечеру будет объявлена «королевская охота», это ты тоже не понимаешь? Да, может, в том подвале и вправду была область безмагии, которая помешает колдунам Стражи навести «коричневые плащи» на наш след. Но ведь остаются еще живые свидетели! Кто-то наверняка видел, с кем принц Румин уходил с банкета – а кто-то видел, с кем эта дама пришла вместе… и кого еще замечали в ее обществе. Хальдагарские
– Это п-правда? – спросил я у Венджер.
– Это… одна из правд, – медленно ответила она. – Убийство принца и вправду вызовет жуткий шум, на Стражу будут давить из Зеленого Замка, за головы убийц назначат награду. Но… принц Румин уже давно был бельмом на глазу у высшей аристократии. Хальдагар – открытый город, он не принадлежит полностью ни Свету, ни Тьме, здесь ко многому относятся терпимо, но когда черным становится человек, имеющий пусть и призрачные, но подтвержденные Законом и Кровью права на королевский трон… черные много раз доказывали, что от них можно ожидать любой подлости. Кроме того, никто не захочет, чтобы стали известны подробности смерти принца.
– И к чему это ты все клонишь? – с подозрением осведомился эльф.
– Опасность есть, – произнесла Венджер. – И она велика. Но я считаю, что охота будет недолгой и не выйдет за пределы городской черты.
– Во-во, – поддакнул Лалли. – Я уж думаю – меня как раз полсезона назад троюродный дядя по отцовской линии, из фэровых Лоуэ, к себе в Кейтар звал. Отсидеться у него годика два-три, а там, глядишь, и забудут все, что был такой принц Румин.
– Ну так в чем п-проблема? – с недоумением сказал я. – Вам н-надо исчезнуть из Хальдагара – и да помогут вам боги! Т-трех сотен читлов на каждого хватит, к-как я понимаю, чтобы с-сгонять за сто Миров и в-вернуться обратно.
Троица наемников дружно уставилась на меня… наверное, это все же была жалость. К ущербному… да, именно так, не к ребенку-несмышленышу, который еще просто не может постигнуть всю глубину сказанной им глупости, а к калеке от рождения. Слепому, никогда не могущему насладиться феерией восхода над морем, глухому – не познающему симфонии шуршания волн о песок и шелеста ветра в узких пальмовых листьях.
– Ты не понимаешь, – с явственно уловимым оттенком печали в голосе сказала Венджер. – Есть пути и Пути. С первых можно свернуть, когда захочешь – а вторые надо пройти до конца.
– Раз уж, – добавил-таки, не удержавшись, эльф, – угораздило на них ступить.
После этой фразы в комнате стало тихо. Очень. Так, что было слышно, как воет, запутавшись в печных трубах, так и не утихший со вчерашнего дня ветер.
– Д-действительно, не понимаю, – признался я две минуты спустя. – Но… я просто зверски рад, что вы р-решили сделать это. Честно.
– Стоять-бояться!
Кажется, пришли!
Смешно, но за пять недель нашего путешествия я настолько издергался в ежесекундном ожидании очередного подвоха со стороны Всемирного Закона Подлости, что сейчас, поняв, что этот подвох наконец состоялся, я с трудом сдержал вздох облегчения.
Мы выбрались из Хальдагара почти в полдень – но, несмотря на пессимистические прогнозы Лоуэ, которые он счел себя обязанным разделить со всеми остальными, привратная стража пропустила нашу странную компанию, едва удостоив парой беглых взглядов – их куда больше интересовал приближавшийся караван. Впрочем, боеспособность полдюжины отожравшихся до состояния невлезания в форменные кольчуги стражников была, на мой скромный взгляд, величиной отрицательной. Да и название «привратная» имело мало общего
Утром следующего дня мы были уже в Авайееме – городе, один из порталов которого вел в следующий на нашем пути Мир. Боевых потерь отряд пока не понес – если не считать таковыми стертые с внутренней стороны бедра и седалища у непривычных к длительной верховой езде – таковыми в нашем отряде оказались все, кроме Венджер, Свомстера и, ко всеобщему удивлению, Дайк. Последняя, правда, уверяла, что тоже путешествует на фрагарях впервые в жизни – но получалось у нее это на диво естественно.
Следующий Мир назывался Илина – он и в самом деле казался состоящим из одних ярких красок, словно разукрасившаяся для празднества эльфка. От места, где мы находились, до нужного нам портала было чуть больше пятисот километров, и я уже начал было мысленно прикидывать параметры будущей мозоли на своем заду – так как идея покупки фургона провалилась ввиду полного отсутствия оных, а скастовать сотню порталов подряд Венджер отказалась напрочь, – но был спасен Айтом, сообщившим, что на Илине все же существуют альтернативные скрипучему седлу средства передвижения.
Представьте себе речную баржу. Сумели? Теперь представьте себе стегозавра. Затем увеличьте этого самого стегозавра до таких размеров, чтобы баржа и пункт два (стегозавр) без особых проблем разместилась на его спине. Получившийся результат будет весьма похож на то, что неделю напролет мерно покачивалось под моими ногами.
Гглетон. Только не спрашивайте меня, как подобная крича может просуществовать больше секунды, не будучи раздавленной собственным весом, – даже с учетом того, что местная сила тяжести примерно на четверть меньше земной. Я также не имею ни малейшего представления, чем это создание может питаться посреди плоской, как стол, равнины, сплошь покрытой красной, словно кровь, травой. Точка.
Первые два дня путешествия все мы – за вычетом вечно невозмутимого Мастера Меча – сутки напролет любовались гуляющими по красной траве волнами, стаями призрачных светящихся стрекоз, двумя гигантскими желтыми в синих разводах пузырями над головой – инк Золушкиной фишки едва не схлопнулся, пытаясь объяснить, что, с точки зрения земной физики, подобные объекты просто не имеют права на существование – и алой дымкой на горизонте, оказавшейся на поверку пыльцой. Известие о последней поначалу ввергло меня в ступор – имеющихся в комбовых аптечках антиаллергенов при биологической атаке такого масштаба хватило бы минут на пять – однако диагностор упорно отказывался признать меня трупом полуторасуточной давности. Мои собственные органы чувств также настаивали, что задумываться о проблемах загробного существования мне пока еще преждевременно – и я сдался, тем более что единственным необъяснимым событием, которое можно было приписать воздействию пыльцы, было то, что я наконец избавился от последствий электрошокового удара в виде заикания.
На третьи сутки путешествия потрясающие пейзажи илинской степи приелись, а, кроме обзорной площадки на вершине спинного гребня, никаких альтернативных развлечений гглетон своим пассажирам не предлагал. Крохотные же двухместные каютки также ни к чему особенному не располагали.
На шестой день Золушка познакомилась с двумя гномами-механиками с Фейчварда и зачастила к ним, а на ее место начала столь же регулярно приходить Дайк, и мы часами напролет болтали с ней обо всем на свете… и просто ни о чем. Беседы ни о чем, на мой взгляд, были куда интереснее и содержательнее.