Серебряный адмирал
Шрифт:
Когда в 1685 году Людовик Четырнадцатого решил изгнать из Франции всех протестантов, то Дюкену единственному было сделано исключение. Но тоска по родным, вынужденным покинуть Родину, скоро свела флотоводца в могилу.
Глава третья
Эпитафия герою
В первых числах мая в присутствии всех голландских и испанских офицеров и при большом стечении народа сердце адмирала было торжественно захоронено на небольшом кладбище на берегу моря, рядом с еще одной свежей могилой — соратника Рюйтера, капитана Ноарота.
Забальзамированное
— Вот останки великого человека! Он нашел смерть среди опасностей, сколько раз им переборенных!
Затем, повернувшись к стоявшему поодаль Каллембургу, добавил:
— Сделанное вам поручение столь важно, что я не смею более вас задерживать!
Голландцу тотчас был выдан паспорт на свободное плавание, и фрегат был отпущен.
Весть о смерти известного флотоводца, естественно, вызвало реакцию во всей Европе. Известно, что король Людовик Четырнадцатый, получив сообщение о смерти Рюйтера, сказал:
— Это был крайне опасный неприятель, но я искренне сожалею об его смерти, ибо своими подвигами он украшал человечество! А потому, когда тело покойного будут провозить мимо моих портов, никаких препятствий не чинить, а наоборот, салютовать его гробу всеми пушками!
Карл Второй английский известием о гибели своего старого противника был даже обескуражен.
— Я очень удивлен тому, что Генеральные штаты вздумали послать столь великого адмирала в столь ничтожную экспедицию, да еще со столь ничтожными силами. Лучший вариант погубить Рюйтера трудно было и придумать!
Весть о гибели мужа и отца была тяжело воспринята в семье. Анна ван Гельдер была безутешна, и окружавшие даже некоторое время всерьез беспокоились за ее рассудок. В доме все время кто-то толпился. Одни приходили, чтобы выразить свои соболезнования, другие — чтобы предложить свою помощь. Пришли и долго толклись в передней послы датского короля и курфюрста бранденбургского, которым в свое время Рюйтер так много помог. Прибывший вслед за ними посланник короля Испании передал слова сожаления о случившемся сыну покойного, Енгелю де Рюйтеру.
— Отец ваш не успел воспользоваться щедротами моего сюзерена, а потому король теперь жалует достоинством герцога вас! — откланявшись по всем правилам дипломатического политеса, посланник вручил Рюйтеру-младшему соответствующую грамоту.
Огромным письмом отозвался и герцог Оранский. Все уверяли в том, что имя главы семьи Рюйтеров никогда не будет забыто. История сохранила
Известие о смерти генерал-адмирала вызвало скорбь и по всей Голландии. По всей стране только и разговору было о четырех знаменитых битвах Рюйтера, в которых он сумел отразить нападения двух сильнейших флотов Европы и спасти свое Отечество. Многочисленные соратники и соплаватели Рюйтера, поминая своего вождя, говорили на всех перекрестках:
— Не стало нашего папы! Второго такого уже не будет никогда!
Совет ротердамского адмиралтейства и сословие правителей Ротердама обратились с просьбой к принцу похоронить генерал-адмирала в их городе. Однако сын и зять покойного настояли, чтобы местом погребения был избран Амстердам, город, который покойный очень любил и где прожил немало лет. Просьба семьи была принцем Оранским немедленно уважена.
После смерти командование голландским флотом на Средиземном море принял вице-адмирал Гаан. Храбрый и опытный, он, однако, не был в состоянии заменить погибшего Рюйтера.
Исправив наскоро повреждения на кораблях, Гаан перевел флот из Сиракуз в Палермо для окончательных исправлений. В экипажах тем временем стала быстро падать дисциплина, матросы почти открыто выходили из повиновения. Не стало Рюйтера, не стало и флота.
2 июня герцог де Вивон атаковал соединенный флот, стоявший в Палермо. Французские брандеры, поддерживаемые эскадрою де Вивона, подожгли несколько голландских кораблей. Вице-адмирал Гаан с капитаном Калленбургом героически отстояли «Конкордию», на которой по-прежнему находилось тело Рюйтера.
— Ребята! С нами наш папа! Отстоим же его последний ковчег! — кричал он матросам, которые, мгновенно забыв про все свои недовольства, начинали драться как черти.
В самый разгар этого боя Гаану ядром вырвало затылок. Смерть вице-адмирала была мгновенной. Верный и храбрый помощник Рюйтера, он остался верен своему флагману до самого конца. С гибелью Гаана судьба средиземноморской кампании была решена окончательно.
Остатки испано-голландского флота укрывались в Палермо до 6 августа, пока французы не ушли в свои порты для пополнения запасов. Только после этого союзники решились выйти в море и перейти в Неаполь. Голландские корабли вел последний оставшийся в живых голландский флагман контр-адмирал Миделланта, самый младший из тех, кто уходил в эту несчастливую средиземноморскую экспедицию.
Французский флот также ушел в свои порты. К слову сказать, удача в столкновении с Рюйтером была в жизни адмирала Дюкена последней. В 1683 году он появился перед Алжиром во главе большого флота, чтобы обуздать тамошних пиратов. Но Алжир не сдался. Во время французской бомбардировки владетель города Жаджи Хасан по прозвищу Мертвая Голова приказал привязывать к стволам своих пушек пленных французов и палить ядрами сквозь них. Когда Дюкен расстрелял весь свой боезапас, он ни с чем вернулся обратно в Тулон. Поединок с Рюйтером станет самым звездным часом его жизни.