Серебряный доспех
Шрифт:
При одной только мысли о подобном безрадостном существовании Пенна содрогнулась.
Она ощущала себя в странном одиночестве: с одной стороны, никто как будто не обращал на нее внимания, а с другой - местные жители украдкой следили за ней, так что она то и дело ловила на себе взгляды, брошенные исподтишка.
Несколько раз Пенна заговаривала с торговцами, но ни один из них не собирался в ближайшее время отправляться в путь, а когда девушка предлагала свои услуги в качестве охранника, они смеялись ей в лицо.
–
Наконец Пенна не выдержала и прямо заявила одному из таких насмешников:
– Для того чтобы стрелять из лука, ноги не нужны, а руки у меня сильны, и глаз верный.
Но купец только отмахнулся:
– Я скорее дам себе отрезать палец, чем найму для охраны женщину. Нашла бы ты себе хорошего мужа да сидела дома, вот что я тебе посоветую.
– Посоветуй заодно уж и подходящего мужа, - огрызнулась Пенна.
– Уж не себя ли предлагаешь?
– Да избавят меня боги от злой участи!
– ужаснулся ее собеседник.
Его испуг был таким искренним, что Пенна поневоле рассмеялась.
К середине дня ей стало хуже, нога разболелась всерьез и начала опухать. Нужно было срочно что-то предпринимать. До обители сестер святой Эстер она не доберется, это уже стало очевидно, и местные ей в этом не помогут. Следовало отыскать знахарку здесь, в Хеннгале, и притом как можно скорее.
Пенна пробовала выспрашивать у кумушек, собиравшихся возле колодца или у рыночных прилавков, нет ли поблизости какой-нибудь знающей женщины, способной вылечить старую, запущенную рану. Девушке не хотелось признаваться в том, что на болотах ее укусил упырь. К ней и без того относились недоверчиво.
Однако как только болтушки видели, что к ним направляется чужачка, одетая в мужскую одежду, они тотчас утрачивали всю свою словоохотливость и либо поспешно расходились в стороны, либо тупо глядели на Пенну и лишь шевелили губами, не произнося ни звука.
Наконец, когда Пенна уже отчаялась найти здесь хоть какую-то помощь, одна из женщин - судя по простой одежде, служанка, - набралась смелости и ответила на приветствие чужачки.
– Говори, что тебе надо, только быстро, не то мне откажут от места, - прибавила она, воровато озираясь по сторонам.
– Благодарю тебя, ты храбрая и добрая, - тихо произнесла Пенна.
– Мне нужна целительница, да такая, что согласится лечить в долг.
Служанка покачала головой:
– Разве что Желтая Игинуш тебе поможет.
– Где она живет?
Служанка показала в сторону переулка, кривого и темного.
– Иди до самого конца, - прибавила она.
– Игинуш живет в лачуге возле самой городской стены, там, куда вывозят отходы. Иди и не ошибешься.
– Почему ее называют Желтой?
– спросила Пенна. Вместо ответа служанка покачала головой и сказала:
– Все увидишь сама, если доберешься до ее лачуги живой. Уходи же, иначе мне несдобровать. Ступай!
Она топнула ногой.
– Убирайся! Не смей больше ко мне приближаться!
– прокричала служанка, нарочно, чтобы вокруг слышали, как резко и смело она дает отпор наглой чужачке.
Пенна быстро захромала по переулку. Нет, в тысячный раз повторяла она себе, эти люди вовсе не дурны, они просто напуганы. На самом же деле они так же хороши и так же плохи, как и любые другие. Согласилась же служанка подсказать, где живет целительница! Может быть, и целительница окажется такой же милосердной…
Переулок становился все уже и гаже. Под ногами хлюпала какая-то мерзкая жижа, о происхождении которой Пенна предпочитала не задумываться. Запах стоял такой, что глаза начинали слезиться
К несчастью, рана не позволяла Пенне передвигаться быстро, поэтому она ковыляла изо всех сил, напрягаясь и старательно изгоняя из головы всякую мысль о том, что, вероятно, целительница просто-напросто выгонит чужачку вон. Как только узнает, что у той нет при себе ни гроша, сразу укажет на дверь. И придется проделать весь обратный путь…
Нет, нет! Пенна качнула головой, отгоняя непрошеные фантазии. Слишком уж горьки они. Перед глазами у нее вдруг все поплыло, и, чтобы не упасть, она ухватилась рукой за стену.
Пальцы скользнули - стена оказалась заляпана той же самой жижей, что текла по переулку. Пенна брезгливо отдернула руку, и поскорее пошла дальше.
Домик Желтой Игинуш сразу выделялся среди прочих жилищ, приткнувшихся к городской стене в конце переулка. Служанка оказалась права - ошибиться было невозможно.
Стены кривобокой хижины были выкрашены в ярко-желтый цвет. Желтой была и солома, наваленная на крышу. Неизвестно, каким образом Игинуш удавалось добывать краску такого яркого оттенка, но издалека казалось, будто лачуга сама по себе излучает свет.
Во всем остальном обиталище Игинуш не слишком отличалось от иных - оно было таким же убогим и, очевидно, таким же грязным.
«Нищета и грязь, - подумала Пенна.
– Бедняку трудно сохранять свой дом чистым. Трудно иметь чистую одежду, трудно добывать чистую пищу… Права была Сафена, когда говорила, что быть чистюлей - это роскошь».
Девушка вздохнула. Иногда ей становилось очевидным, что, несмотря на все ее воинские умения и некоторый боевой опыт, на перенесенные испытания, она все еще остается сущим ребенком и абсолютно ничего не знает о жизни. О той жизни, которой живут большинство люден.
Она подняла руку и заставила себя постучать в дверь.
Дверь качнулась и раскрылась от первого же легкого прикосновения. Пенна заглянула внутрь и ничего не увидела - в жилище было темно. Через единственное крохотное оконце почти не проникал свет.