Серебряный доспех
Шрифт:
Хазред пожал плечами:
– Вероятно. Да, конечно. Ты прав.
Он дернулся, намереваясь еще раз взглянуть на доспех. Было очевидно, что найденная вещь полностью завладела его воображением.
– А вот кишки у глита очень интересные, если приглядеться, - продолжал Гирсу увлеченно.
– Отличаются от того, что в брюхе у других ящеров.
– Боги! Гирсу, неужели ты всегда рассматриваешь внутренности, выпущенные из животов?
– Это же интересно, - простодушно отозвался Гирсу.
– По такому признаку можно опознать существо, даже если оно попыталось изменить свою внешность магией.
– Да какая разница, что это было, если ты это уже убил!
– Ну, мы же не тролли, - возразил Гирсу, довольный тем, что Хазред вроде как заинтересовался чем-то помимо доспеха.
– Нас должна волновать и познавательная сторона дела. И чтобы знать, с кем мы сражались.
– Только не говори этого троллям. Они точно не станут рассматривать твои внутренности, - предупредил Хазред.
– Да, мне это тоже приходило в голову, - кивнул Гирсу. Он сделал паузу, а когда опять обратил взор к приятелю, то увидел, что Хазред лежит щекой на доспехе и гладит полированные пластины.
– Он теплый, - мечтательно произнес Хазред.
– И на ощупь почти шелковый. Хочешь прикоснуться?
Гирсу покачал головой:
– Что-то я побаиваюсь этой штуковины.
– Напрасно. Она… могущественная… и добрая… - Казалось, как только речь заходила о характеристиках доспеха, Хазред терял дар речи и с трудом подбирал слова.
Гирсу отодвинулся.
– Это опасная вещь, Хазред. Она завладевает тобой.
Хазред улыбнулся - восторженно и глупо:
– Да, завладевает. Ну и что? В этом нет ничего дурного. Когда ты влюбляешься, то тоже какое-то время можешь думать и говорить лишь об объекте своей страсти. Потом это проходит. Привыкаешь.
– Нет, Хазред, я тебе точно говорю: тут какая-то опасность спрятана. Это вовсе не любовь, а кое-что гораздо хуже. Любовь - она для чего? Она ведь для размножения, и только. Если мы не будем этого хотеть то совсем перестанем размножаться. И тут чувства на нашей стороне, - разглагольствовал Гирсу. Он ощущал себя мудрым старцем, который напрасно тратит словеса, пытаясь вразумить восторженного юнца.
Глаза Хазреда блеснули. Он безмолвно метнулся к Гирсу, схватил его за руку и приложил его ладонь к доспеху.
Словно молния пронзила Гирсу. Жаркая дрожь пробежала по его телу, и все его естество словно запело в ответ на это прикосновение. Гирсу утратил последнюю способность рассуждать здраво. Мир вокруг него неузнаваемо изменился, сделался ярче, нарядней. Все в этом новом мире было для Гирсу приятно и мило. Он наслаждался окружающей его красотой. Он втягивал ноздрями благоуханный воздух, он жаждал обладать этой чудесной вселенной.
– Магия, - прошептал Гирсу, пытаясь из последних сил избавиться от наваждения.
– Магия!
– счастливо подтвердил Хазред.
– И мы открыли ей путь.
Оба они уставились на доспех. В душах друзей росло желание владеть этой вещью, принадлежать ей, слиться с ней.
Хазред прошептал:
– Это великое серебро… и оно может принадлежать только одному из нас.
Гирсу молчал. Он понимал, кто из них двоих одержит верх, если они начнут спорить из-за доспеха. Разумеется, в словесном поединке Хазреда не одолеть: он всегда докажет, что доспех по праву должен сделаться его собственностью. Если Гирсу хочет когда-либо надеть чудесные серебряные пластины на себя, ему следует запастись терпением. И не стоит недооценивать Гирсу, считая его туповатым и недалеким. У воинов тоже есть собственная хитрость. И маги, и жрецы нередко попадали впросак, имея дело с воинами. Нужно просто подождать. Улучить момент, когда Хазред не будет ни о чем подозревать, и тогда… и тогда Гирсу завладеет вожделенным доспехом. Чудесная вещь будет служить ему одному. И сбудутся все мечты, даже самые немыслимые. Откуда-то Гирсу точно знал, что хозяин доспеха обладает всемогуществом.
Внезапно Хазред горестно воскликнул:
– Смотри!
– Он благоговейно коснулся доспеха так, как притронулся бы к бесконечно дорогому существу, у которого вдруг обнаружилась царапинка.
– Не хватает одной пластины!
Обнявшись, объединенные этим горем, троллоки нагнулись над доспехом. Сияние окончательно перестало слепить их, и они отлично видели, что на плече доспеха Действительно нет одной пластинки.
–Теперь нам нужно ее отыскать, - возбужденно произнес Хазред.
– Это наша главная цель. И я буду предводителем отряда, а ты будешь мне подчиняться.
– Почему?
– тотчас возмутился Гирсу.
– Потому что так было всегда, - ответил Хазред.
– Потому что я придумал, как опрокинуть обелиск. Потому что я перебил всех врагов. Потому что… доспех отныне принадлежит мне!
Не успел Гирсу помешать ему, как Хазред уже набросил доспех себе на плечи.
– Затяни ремни, - потребовал он.
– Ты обязан помочь мне!
И Гирсу, скрежеща зубами, подчинился.
В серебряном доспехе Хазред сразу изменился. Теперь он выглядел как молодое божество - с ярко-зеленым лицом, с сияющими глазами. Доспех послушно принял форму тела своего нового хозяина и несколько улучшил ее. Мышцы на груди и спине Хазреда, рельефно очерченные, мощные, лоснились в солнечном свете. Там, где на плече не хватало пластины, видно было настоящее тело Хазреда - куда менее мускулистое и впечатляющее, нежели сам доспех. Но Хазред не придавал этому несоответствию никакого значения. Владеть доспехом - вот все, чего он жаждал. Ощущать прикосновение гладких, легких пластин, чувствовать, как магические силы переполняют все его существо, - в этом было счастье.
Разумеется, Хазред ни мгновения не сомневался в том, что Гирсу жаждет заполучить доспех. Но это не имело никакого смысла. Об этом можно было вообще не думать. Гирсу - жалок, смешон. Как он вообще смеет мечтать о чудесной вещи? Он, ничтожество! Глупо. Глупее не придумаешь.
– Мы обязаны найти недостающую деталь моего доспеха, - заявил Хазред, прихорашиваясь и позволяя солнечным лучам скользить по глади серебряных пластин.
– И мы непременно отыщем ее.
– Понятия не имею, как нам это удастся, - пробурчал Гирсу себе под нос.
Хазред рассмеялся.
– Лично мне теперь по плечу решительно все. Любая затея, что бы я ни задумал. Верь мне, Гирсу! Я постепенно обретаю всемогущество.
***
Пенна хорошо видела в темноте, но без своего лука она была бессильна. Отчаяние охватило ее. Что касается Эгертона, мага из ордена Тоа-Дан, то он не колебался ни мгновения. Для него не имело ни малейшего значения то обстоятельство, что он устал, вымотался, что позади у них с Пенной бегство из пылающего города, в который вот-вот войдет чума… Сделав над собой усилие, Эгертон поднялся и повернулся лицом к врагу.