Серебряный леопард
Шрифт:
Все еще улыбаясь, патриций закивал головой:
– Может, и так, сэр рыцарь. Да, это я. В те дни империя имела настоящую армию, не жалкое европейское отребье, но крепких воинов из азиатских провинций Каппадохии, Армении и Анатолии. Но кто же рассказал вам о моих малозначительных кампаниях? Несомненно, моя племянница Сибилла, – Уверенно заключил он.
Эдмунд наклонил голову, и его рыжие, рассыпавшиеся по плечам волосы запылали в отблеске свечей.
Ветеран приблизился к постели и опустился на колени.
– Может быть, Сибилла рассказала, почему я считаю себя в неоплатном долгу перед вами?
Граф Аренделский пожал плечами:
– Она лишь упоминала о том, что я будто бы спас кого-то из ваших родственников от смерти. На него напали пьяные варяги.
– Да уж, и в самом деле родственника, – засмеялся граф Лев. – Ваша доблесть сохранила жизнь моему единственному сыну Титу. – И старик с грустью добавил: – Тит Бардас, увы, единственный продолжатель моего рода. Теперь вы можете понять, почему я навсегда останусь вашим должником?
– И где же ваш благородный сын? Я хотел бы поприветствовать его.
– Сейчас его нет, к сожалению, в Византии. Он ждал целую неделю, пока вы поправитесь, но ваша рана заживала медленно, и он уплыл с заданием вербовать ратников в землях за Херсонской провинцией.
Подали вино. Дружественная беседа длилась долго. И еще не один долгий холодный вечер они провели у огня за чашей с вином. Ветерану доставляло большое удовольствие посещать комнату своего гостя и обсуждать с ним победоносные кампании против неверных, а также полное поражение императора Романа Диогена от войск султана Алп Арслана.
Он принес Эдмунду копии рукописей Льва Изауриана «Тактика» и «Военное искусство», написанных императором Маврикием почти пять веков назад.
– Работы Изауриана, – серьезно пояснял граф Лев, – в действительности во многом основаны на работах Маврикия, поскольку он не предлагал никаких решающих изменений в организации или тактике армии, но только приспосабливал их к современным условиям.
Эдмунд с интересом слушал графа Бардаса. Старик давал ему всевозможные мудрые советы, касающиеся ведения войны не только против турок и сарацинов, но и против франков.
– А кого вы бы сочли вашим наиболее опасным врагом? – поинтересовался однажды Эдмунд. – франков?
– Нет, – отрицательно покачал головой граф Лев. – Сарацины намного опаснее, хотя вам, франкам, невозможно противостоять в бою один на один. Нет такого римлянина, – сказал он, потому что, как ни странно, византийцы неизменно так себя называли, – пусть даже чрезвычайно храброго и отлично вооруженного, который бы выстоял против одного из ваших рыцарей, ведущего поединок верхом на хорошо обученном боевом коне.
Граф Лев презрительно усмехнулся:
– Клянусь Богородицей! Вы, франки, храбрые воины, но в военном отношении безграмотны! Нет, не краснейте от ярости, сэр Эдмунд. Увы, это правда. Верный способ победить франков, как мы знаем, это обратиться в бегство. Бежать до тех пор, пока ваши громоздкие кони, несущие крупных, вроде вас, мужчин, не будут измотаны. Как только франк спешится, его легко поразить стрелами или продержать подольше на солнцепеке, пока он не упадет в обморок в своей броне.
– Но ведь бежать позорно! – выпалил Эдмунд. – По нашему кодексу рыцарской чести бегство равноценно трусости.
– Значит, по-вашему, мудро наносить удары впустую, и, возможно, проигрывать сражение? – задал вопрос граф Лев.
– А как же еще рыцарь может завоевать славу и почет?
– Следовательно, личная слава предпочтительнее выигранной битвы? – терпение графа Льва истощалось.
– Мы так считаем.
– Вот потому-то значительно меньшая армия Алексея Комнина изгнала герцога Боэмунда из Греции. О, Эдмунд, Эдмунд, слушайте и не гневайтесь. Для того чтобы ваш крестовый поход имел успех, вам, франкам, следует поучиться дисциплине и тактике. В противном случае ваши кости усеют холмы и равнины Сирии. Одной храбрости для победы мало. А что касается вашей галантной рыцарской чепухи -забудьте о ней. Ни турки, ни мы сами не ценим доблести, которая не приносит победы!
Раненый с трудом подавил подымавшееся в нем раздражение.
– Так что же должны предпринять наши властители? – спросил он.
– Они должны организовать свои силы в батальоны, обеспечить строгую дисциплину и планировать операции намного вперед. Нужно определить, какое понадобится снабжение, откуда брать все необходимое. Без этого ваша армия – это плохо вооруженные толпы. Подобно степным варварам, они никого не слушают, кроме главарей своих кланов. А есть ли у вас инженерный корпус? Нет. Разделены ли войска на части, каждая из которых имеет свои цвета и свой сигнал рога? Нет. А кто у вас следует за сражающимися, ухаживает за ранеными, сохраняя многих хороших солдат для будущих битв? Хуже всего то, что у вас, франков, нет заранее продуманной стратегии, при которой даже сильного противника можно вынудить сдаться без боя, лишив его пищи или воды.
Граф Лев подал знак одному из рабов подбросить в жаровню древесного угля. Ночь становилась холодной, и пронизывающий ветер завывал в кипарисах под окнами.
Пожилой человек вдруг подался вперед. Озорной огонек зажегся в глубине его проницательных серых глаз.
– Вы удивляете меня, сэр Эдмунд. Большинство франков вызвали бы меня на смертный бой. Вы же, однако, терпеливо слушали мои нравоучения и советы.
– В Италии, милорд граф, я познал горький вкус поражения, – медленно произнес Эдмунд. – И больше не хочу испытывать судьбу. Пожалуйста, продолжайте и расскажите, как нужно сражаться с неверными.
– Все зависит от того, кто эти неверные. Старший собеседник поставил чашу с вином.
– Когда вы упоминаете неверных, никогда не забывайте: они разделены на две главные категории. К первой относятся сельджуки, которых вы называете турками. Их орды, а они бесчисленны, как пески пустыни, из которой они появляются, обычно сражаются верхом. К счастью, они почти такие же дикие и недисциплинированные, как и вы, франки. Но им не хватает ваших стальных доспехов и по-настоящему тяжелого вооружения, а также боевых коней. Главное их преимущество – численность и маневренность войск. Каждый воин из этих дикарей идет на войну, имея не менее четырех лошадей. Лошади хоть и низкорослые, но очень выносливые. В ходе сражения воин-сельджук по несколько раз меняет коня. За счет лошадей неверный поддерживает и свою жизнь.