Серебряный пёс
Шрифт:
— Ребята пес туда доплывет, а обратно сил не хватит, Ирвин точно не доплывет. Быстрее качаем. Быстрее спускаем. Садимся. Гребем.
Пока мы лодку надували, пока на воду спускали, Казан уток поднимает и поднимает с воды, злится, фырчит, плыть старается бесшумно. И ведь никто не стреляет. Мужчины гребут к псу, как на соревнованиях каяков. А лайка на них зыркает зло из воды, понаделали шума. Утки, увидев подмогу, снялись с водной глади и улетели. Казан к берегу быстрее лодки по водной глади пошел — глиссер, а не собака. Вылез, схватил палку и давай с ней носиться от переполнения чувствами. Походники тем временем не спеша назад догребли и диву дались, что пес
На другой день рано утром мы с супругом и дочкой проснулись от того, что наша палатка с бешеной скоростью раскачивалась из стороны в сторону. Вылетев пулей наружу видим такую экспозицию. Около сосны, к которой привязан потолок нашей палатки стоит корова, над которой в экстазе трудится огромный бык:
— Мама миа, бычара здоровый, корова млеет от удовольствия, а палатка вот-вот рухнет.
Я мужу тихонько говорю:
— Возьми прутик, отгони их от сосны, иначе конец нашему жилью.
Глаза поднимаю, а по всему лагерю нашему стадо коров ходит. Андрюша в цветных семейных трусах и легкомысленной панамке уже с прутом вокруг своей машины носится, пытается один все стадо построить.
Коля вокруг своей тачки с женой насмерть стоят. Эрдель Ирвин носится — гоняет молочные бидоны, сметану взбивает. А Казана нет.
Тут мой муж спросонья и правда, хватает прутик и щелк по заднице быка. Бык взревел. С коровы слез и на мужа моего. Ой, не знала я, что он у меня такой прыткий. Сдуло супруга с места влет. Вдруг откуда ни возьмись из кустов Казан вылетает и на быка прёт. Погнал его и метит под бычье хозяйство вцепиться. Тут сценарий развернулся по-другому. Бык оказался не дурак, и развернулся на лайку. Глаза налились кровью, и пошел коровий сын на прямой таран. Казан увернулся и за коровой нацелился. Догнал. Хвать ее за вымя. Весь лагерь замер от звука падающей с мычанием на землю туши. Коля кричит:
— Ребята на зимовку остаемся, мяса хватит до следующего лета! — тут же издал вопль: — Ай-й-й…
Стадо направилось на Колю прямой наводкой. Коля насмерть стоял у любимого «жигуля» и пытался направить коровью массу в сторону от лагеря. Жена Николая задом пятилась к лесу. Сын уже где-то растворился в новгородских лесах, а эрдель Ирвин продолжал носиться и гавкать, где-то в середине движущейся массы.
После падения коровы взбудораженное стадо стало смерчем носиться по лагерю. Кругом мины (коровьи лепешки), от страха минирование пошло быстрее. Упавшая корова вскочила на копыта и понеслась вслед за всеми. Куда-то пропал мой супруг. Я его потом увидела, он нервно сворачивал козью ножку на берегу озера. Андрюша стоял у своей машины и заходился здоровым смехом, так как стадо плавно его обошло, направив все усилия на Колю. Всклокоченный Коля ни на йоту не отступал от автомобиля. Упершись в бампер, он грозно размахивал хилым прутиком. Таким прутиком, только комаров от носа гонять. В итоге, кое-как нам все-таки удалось перенаправить стадо в сторону от лагеря. Пьяных пастухов мы увидели, чуть позже, когда сделали вылазку на машинах за свежим молоком в близлежащую деревню. А основные усилия направили на уборку лагеря от мин. Хорошо озеро большое и рядом.
Пару дней нам удалось прожить относительно спокойно, пока за завтраком Андрюша не стал жаловаться на Казана. Мы с супругом давно уже обратили внимание, что по нескольку раз за ночь, Казан, выскальзывал из палатки и куда-то исчезал. Через некоторое время пес возвращался в палатку и продолжал спать. И вот его отлучки обнаружились. Видимо Андрей долго терпел и,
Выяснилось, что Андрюша плохо спал из-за чистого воздуха и по этой причине часто вставал ночью и бродил по лагерю и близ него. Казан же чуть услышав шорох шел поверять: во-первых, Андрюшу, во-вторых, Ирвина.
Первым делом Казан подходил к Андрею, затем подкрадывался к палатке Ирвина. Естественно, из жилья эрделя раздавалось глухое рычание. Казан, понятное дело не переходя грань палатки, делал «фэ» в ответ. Андрюша, чтобы избежать драки и дать поспать остальным, намеренно шел на берег, или в лес маня за собой лайку. В итоге Казан провожал Андрея в ночных прогулках, потом доводил его до палатки, и напоследок ещё раз рыкал на Ирвина, после чего шел досыпать в родные пенаты.
И третье, сказал потупясь Андрюша:
— Казан не дает мне спокойно сходить в туалет. Ну, никуда от него не денешься, только пойду в сторонку он, тут как тут и смотрит на меня. А я так не могу!
За столом раздались хлопки в ладоши и громкие овации. Оказывается, Казан сопровождал не только Андрея, но и всех остальных. Он успевал везде, как недремлющее око, это был третий глаз каждого, кто задумал сходить по нужде.
После разборок ночных полетов Казана, все ушли на рыбалку. Казан же ушел в неизвестном направлении. Обнаружил его Коля, в трех километрах от лагеря, где ушастый с упоением давил птичек. Давил и прикапывал. Тогда, мы еще не поняли почему?
Все разъяснилось позже. Эрдель Ирвин питался регулярно и плотно из общего котла, Казан же вообще ничего не ел из миски. Он смотрел, как накладывают кашу с мясом эрделю, скандалил с Ирвином и удалялся в новгородские леса. И вот однажды, в один из белых вечеров, дочка радостно мне сообщила:
— Мама я видела, как Казан из земли подтухших птичек выкапывает и съедает, вместе с перьями, клювом и когтями. Ничего не остается. Но это ещё не всё. Еще я видела, у него на берегу творожок прикопан. Причём прикопан в песок и его омывает вода. Мама, а он ведь ест один, чтобы никто не видел.
— М-да-а… Вот этого от него не ждали. Пес питался сам. И неплохо питался. Главное, чтобы никто запасы не обнаружил. Вот теперь стали понятны его отлучки. МОЛОДЕЦ! А птичек он прикапывал на сутки, чтобы мясо «созрело» и никогда не ел сразу.
Следующая глава повествования печальная. Зрел конфликт с Ирвиным. И созрел. Случилось все быстро. Я загорала, Колина жена лежала рядом. Мы славно беседовали. Ирвин подошел со стороны своей хозяйки, а Казан с моей. Сцепились они над нашими телами в один миг. А куда нам голым деваться? Попытались их за задние лапы растащить, но у них даже зубы переклинило. Подбежали мужья, начали помогать нам растаскивать драчунов. Вчетвером мы их расцепили. Раны были у обоих. У Казана дыры на шее и в районе ушей. У Ирвина одно ухо наполовину оторвано и рассечено веко глаза.
Итог? Пытались в походных условиях обработать раны у обоих псов, но у эрделя Ирвина картина была хуже. Утром Коля за семьсот километров повез пса в Москву, оставив нас всех отдыхать дальше. Приехал он через сутки. Ирвину пришлось зашивать ухо и веко. Оставили его с бабушкой и дедушкой на даче. Отпуск был испорчен. Но самое печальное, с тех пор нас в походы больше не брали, потому что у всех наших друзей по собаке и одни мальчики. А нам пса оставить не с кем.
А здесь описана одна из рядовых прогулок.