Серебряный пояс
Шрифт:
— Не знаю… — задумчиво ответил Григорий Панов. — Если так сделал, знать, умысел какой-то есть.
— Правильно кумекаешь, — улыбнулся Влас. — Расчет у меня на то особый есть. Женщина, она как? Что на уме, то на языке.
— Не у всякой, — усмехнувшись, противоречил старший артельщик. — Одна по ветру разнесет, а другая каплю воды изо рта не уронит.
— Это верно, — остался доволен Бедовый. — Да только в этом случае надобно, чтобы слух о перстне себя в поселке проявил. Обязательно! Скажи своим женщинам, чтобы как можно больше про перстень болтали. Хочется верить, что хозяин перстня объявится. Очень уж мне интересно знать, при каких обстоятельствах он от хозяина в руки того золотопромышленника перешел. Но не менее важно, к кому он перешел. Если мы узнаем имя последнего хозяина, то появится ниточка, которая нас выведет на след убийц, — с этим словом, привлекая внимание, Влас поднял указательный палец, многозначительно замолчал и внимательно посмотрел Григорию в глаза. — Правильно ли я думаю?
— Что тут сказать? — пожал плечам Григорий и похвалил Бедового: — У тебя, Влас, не голова, а сама мудрость! Я, мобуть, до такого не додумался.
— Ну, уж ты хватил! — смутился тот. — Тут не я один думал. Тут дело серьезное. Здесь власти, тайная полиция, казаки особый интерес имеют. Есть сведения, что бандиты, промышляющие разбоем на большаке, и здесь, в тайге — одно лицо. А это уже дело государственной важности. Специально для этого дела из столицы опытные головы призваны. Не более как три дня назад в городе тайное собрание было. И вот значит, что придумали.
С этими словами Влас осмотрелся по сторонам — не слышит ли кто — взглянул на деревья и, лишь полностью убедившись, что они одни, негромко продолжил.
— Здесь ваш новый прииск как раз кстати. Молва о богатом золоте далеко катится. Понятно, что бандиты тоже уши навострили. По нашим предположениям, здесь должен скоро «засланный казачок» появиться. А может, он уже здесь! — посмотрел Григорию прямо в глаза. — Много ли в последнее время к вам гостей жаловало?
— Много! — глухо подтвердил Григорий Феоктистович. — Кажон день кто-то прет. Одних знаем, других первый раз видим. Кто наглостью берет, на участке, не спросясь, роются. Иные проходом идут. Сам видел, какую тропу натоптали.
— Это верно. Дорога к вам, как на большаке, — усмехаясь, подтвердил Бедовый. — Теперь вспомни, кто больший интерес к старательскому промыслу проявлял? Это надо все записать. Мы с Гришкой Берестовым сегодня в ночь уедем. С вами Федор Посохов останется, он грамоте обучен, все наши дела письмом подтверждает. А теперь о главном! — Влас стал серьезным, суровым, почти грозным. — Дело в управлении замыслили такое. Помнишь, случай на Чибижеке был, самородок в два пуда нашли, а другой вполовину меньше?
— Как же не помнить! Знатный случай был, подфартило мужикам, — покачал головой Григорий Феоктистович блеснувшими глазами. — Каждый старатель о таком богатстве мечтает.
— А мы мечту эту в дело воплотим.
— Как это? — немало удивился опытный артельщик.
— На словах, — дополнил Влас. — Надо по округе слух пустить, что вы, вроде как, подобный самородок нашли. Как это сделать, мы подумаем. Для достоверности я вам привезу голову свинца, килограммов на двадцать. Мы его обстучим молоточками, художник есть, он его в золотой цвет покрасит, чтобы похож был. Это в случае того, чтобы можно было для подтверждения любопытным показать.
— Для какой такой надобности? — все еще не понимая, к чему клонит Бедовый, недоумевал Григорий Панов.
— А вот в этом заключается самый ферт, — опять поднял для внимания палец Влас. — Когда самородок будет, все будут знать, что вы его когда-то на продажу повезете. Ну, вроде как, помимо казны государственной купцам сбыть желаете. Вы люди вольные, сами себе хозяева, бумага на земельный отвод есть. Так вот! Слушай далее. А когда и куда везти, здесь дело тонкое. Разным людям надо по-разному говорить. Отсюда три тропы ведут, сам знаешь. Одна на Минусинск. Вторая, через Сисим, на Красноярск. Третья, через Саяны, в Китай. Договор при посторонних надо будет вести как бы случайно, вроде обмолвились или проговорились. А может, здесь лучше кому пьяным представиться. Для точной достоверности хватит нескольких слов: повезем в ночь туда-то или в другое место. Чтобы слушатель не заподозрил подвоха, а принял все за чистую монету. К тому времени мы силы подтянем. С карабаевцами договор есть, они помогут. В тайной полиции своих стрелков тоже хватает. Надо будет организовать маленький обоз в две-три подводы, четыре или пять человек, не более. Сзади, на расстоянии видимости, еще один обоз пойдет: стрелки, переодетые под селян. А за вторым обозом верховые поедут. Когда бандиты нападут, второй обоз со стрелками подоспеет на помощь. А за ними — казаки. Как тебе такой план?
— А кто же первым обозом пойдет?
— Вы. Вас будем просить, для пущей убедительности. Тебя за старшего поставим. Иван, Гришка Усольцев, Василий Веретенников, Иван Мамаев… Думаю, деда Павла по годам брать не следует.
— Так, что же получается, вроде как нас утками подсадными пускать будете?
— Вроде так выходит, — сурово подтвердил Влас. — Иначе — никак! Дело серьезное предстоит. Боишься?
— Только дурак не боится. А ну, как они сразу стрелять начнут, без упреждения?
— Не думаю, что стрельба начнется сразу. Им убедиться надо, кто куда едет. К этому, хочу добавить, вы тоже при оружии будете. Каждому револьвер дан будет, заранее стрелять обучим. Из управления предписание есть: сразу стрелять на поражение. К тому же у вас опыт есть. У Гришки Усольцева свой наган имеется.
— Ты откуда знаешь? — похолодел сердцем Григорий Панов.
— Знаю. Земля слухом полнится! — усмехнулся Влас Бердюгин. — Я много чего знаю, да помалкиваю.
— Вот те кузькин ферт! — не зная, как быть, развел руками Григорий Феоктистович. — Что же, выходит, ты знаешь про калач?
— Выходит, знаю…
— Кто ж такое мог рассказать?
— Ну, об этом тебе знать не надо. Что было — то было! Вы себя защищали из необходимости. Здесь, правда на вашей стороне. Не все же бандитам топорами махать. Надо им когда-то отпор давать. Кабы, были все такие смелые, как Гришка, Иван, Васька да дед Павел, грабежа на дорогах не было. Более того скажу, мужики в тот день большой урон разбойникам нанесли. Дружки ихние до сих пор следов найти не могут, как все случилось. Они думают, что тут казаки шашками помахали. А на простых мужиков подозрения нет.
— Может, ты знаешь, как молодуха из могилы выбралась?
— Может, и знаю, — зевая, усмехнулся Влас. — Только сказывать тебе об этом сейчас не буду. Потом, если случай представится… Ну да ладно. Что из пустого в порожнее переливать? Разговорами дело не сдвинешь. Ты своим мужикам обскажи, какое дело намечается. Готовьтесь! — посмотрел вокруг себя. — Женщинам говорить не следует, шум начнется. Ихнее дело разговор по поселку пустить про перстень. Может, хозяин отыщется. Ну да ладно. На этом разговор прекратим, — укладываясь в спальник. — Мы сегодня в ночь уедем, а через дней пять вернемся. К тому времени Федор все бумаги в порядок приведет. Тогда и начнем, помолясь, — перекрестился троекратно. — Все! Оставь меня. Усталость с ног валит, — ткнулся головой в куртку и, засыпая, тяжело задышал себе в кулак.