Серебряный пояс
Шрифт:
— Жив, сердешный? Ничего! Скоро на выправку пойдет, положе будет. Потерпи немного.
Михаил молча сопит, усмехается настойчивости, с которой бабка его уговаривает, как ребенка. Как будто у него есть выбор.
Позади лошадей спускаются женщины с новорожденным младенцем. После родов они тут же запеленали дитя в теплые простыни, меховую куртку, в руки матери не дали, понесли по очереди. Роженицу с трудом посадили на последнюю лошадь без уговоров:
— Как хочешь, Клавушка, а ехать надо! Не погибать же здесь…
Искажаясь в лице при каждом неверном шаге кобылы, Клавдия припала к спине лошади, тихо стонала. Все понимали, как ей сейчас тяжело приходится, однако изменить ситуацию не могли: надо идти!
Впереди всех идут шесть самых крепких молодых парней. Остальные мужики следят за лошадьми и несут на руках детей. Теперь тропу никто не копает, лопаты бросили на перевале, пробивают дорогу телами, утопая по пояс в снегу. Иван Панов, Лешка Воеводин, Тишка Косолапов, Микишка Лавренов и еще двое парней часто меняются друг с другом. Ведущий проходит сто шагов, становится позади всех. Его меняет кто-то другой на последующие сто шагов. За ведущим парни с топорами зачищают ветки, кустарники и прочие препятствия, чтобы как-то прошли лошади. Еще несколько минут, и наступит ночь. Факелов нет. Останавливаться нет возможности, так как крутой спуск и отсутствие сухостоя не сулят добра. До излома горы, где есть дрова, вода, густая тайга и нет ветра, идти еще около километра.
Несмотря на тяжелый, напряженный день, люди не сетуют на лишения. Все знают, что осталось у них за спиной и что ждет их впереди. Там, сзади, остались голод, снежный плен. Впереди ждет продолжение!
Молодые не знают усталости. Парни бьют тропу на глазах у девчат и не хотят казаться для них слабыми: засмеют! Кому хочется быть в дальнейшем объектом насмешек и издевок? В окружении будущих невест у сильной половины кипит кровь: вот я какой! И откуда у них берутся силы идти вперед, бурить снег, махать топором или же услужливо предложить какой-то из девушек пусть незначительную, но помощь.
Иван чувствует на своей спине взгляд Наташи. Девушка шагает в окружении подруг на некотором расстоянии сзади и видит, с каким упорством и настроем ее любимый идет вперед. Останавливаясь через сотню шагов, Ваня с улыбкой смотрит на подругу, встречается с ней взглядом: «Как ты? Устала? Давай что-нибудь понесу!». Возлюбленная нарочито противится, старается казаться независимой, однако ей это плохо удается. Внимание парня в какой-то степени становится толикой зависти. Каждой девушке хочется иметь такого жениха! Кто-то из них даже немного ревнует, подзадоривает, шутит.
— Ваня! Наташа недотрога, не хочет, чтобы ты ей помогал! Меня на руках понеси! — заигрывающим голосом просит Люба Ямская.
Девчата, чувствуя удавшуюся шутку, прыскают со смеху. Объемная Люба Ямская — что пуховая перина. Как говорят парни, «зараз не перепрыгнешь». Против хрупкой Наташи Люба выглядит некой бочкой с селедкой. Нести ее на руках ни у кого не хватит сил, все это понимают. От шутки у всех поднимается настроение. От этого идти легче. Парни громко гогочут, девчата заливаются колокольчиками. Наташа краснеет. Иван старается перевести шутки на соседа:
— Вон, пусть тебя Тишка Косолапов несет!
— Тишенька! Возьми меня на закорки, устала идти, мочи нет! — подливает масла в огонь Люба.
— Вот еще! Вдруг Лушка увидит? — отмахивается паренек, не понимая существа ситуации.
— А ты меня быстро неси, чтобы не увидела!
— А если кто ей расскажет?! Космы выдерет!
— Ну так что? Тебе же выдерет, не мне, — заигрывает с парнем Люба. — С меня какой спрос? Донесешь, да и на том спасибо!
— Запросто так? — вспыхнул Тимофей. — Ни за какие шанежки!
— А что бы ты хотел получить? — вступила в разговор Вера Егорова и, переглянувшись с подругами: — Может, тебя поцеловать?
Тишка сконфужен. Он не привык к таким разговорам, старается уйти от ответа, но Вера не унимается:
— Тишенька! Голубчик! Понеси за десять поцелуев!
Тишка вконец обескуражен. Стараясь убежать от насмешниц, парень, взбивая коленями снег, торопится вперед:
— А ну, посторонись! Моя очередь снег топтать!
В кругу молодежи — дружный смех! С таким настроением любая дорога не страшна!
Труднее всех детям. Самые младшие начинают плакать:
— Мама! Кушать хочу!
— Подожди немного, скоро придем, каши сварим! — отвечает Надя Егорова дочке. — Вон, видишь, Егорка не плачет, а ты плачешь!
Но девочка на руках отца не унимается. Степан как может успокаивает дочь, наконец-то обещает сладкий гостинец:
— Вот, придем домой, на Кузьмовку, куплю тебе в лавке леденец-петушок!
— Сладкий?! — с надеждой успокаивается девочка.
— Сладкий!
— А два купишь?
— Два куплю.
— А много купишь?
— Зачем тебе много? — дивится Степан.
— Я один дам Маше, другой Егорке, еще одни Даше и всем друзьям!
— Это хорошо, что дашь всем! — с улыбкой отвечает отец и прижимает дочь крепче к груди. — Куплю! Много куплю!
— Ого-го! — долетело с конца каравана. — Иван! Скоро там?
Вопрос быстро передался вперед из уста в уста. Ответ не задержался:
— Выполаживать начало!
— Ищите подходящее место! — прошла через людей новая команда Григория Панова.
— Ищем! — было скорое подтверждение, на этом связь кончилась.
Вскоре дружно, сухо ударили топоры на одном месте. Парни рубили сухостой на костер. Спотыкаясь в густых сумерках, передвигаясь осторожно, старатели постепенно собрались в густом, защищенном от ветра пихтаче. Люди сгрудились в кучу, мешая друг другу. На некоторое время караван смялся: ни пройти, ни проехать. Однако старший артельщик быстро распределил обязанности.
— Отаптывайте снег! Костры разводить на открытом месте, не под деревьями. Лошадей на привязь. Детей свести в общее место, накрыть пологом, развести огонь с трех сторон. Мужики, готовьте лес для костров, колите тес на подстилку. Бабы, рвите лапник! — скомандовал Григорий Панов и этим разрешил бестолковую суету.