Серебряный шпиль

Голдсборо Роберт

Поставив таким образом меня на должное место, Джиллис с напыщенным видом двинулся дальше, уверенный, что я уползу зализывать свои раны. Однако я не уполз, а гордо вышел, улыбнувшись рыженькой секретарше, которая еще раз продемонстрировала ямочки на щеках, послав мне ответную улыбку.

Возвращение на Манхэттен заняло больше времени, чем утренняя поездка, и когда я, поставив машину в гараж, взбегал по ступеням нашего дома, было десять минут пятого, а это означало, что Вулф уже забавляется со своими орхидеями. Я прямиком отправился в кухню, где Фриц уже колдовал

над ужином. С печалью во взоре он сообщил, что от ленча не осталось ни крошки.

— Простите, Арчи, но он съел всю телятину.

— Не надо извиняться. Не могу его осуждать, зная, что такое ваши телячьи котлетки. Я приготовлю себе сэндвич.

Фриц начал было протестовать, но, жестом остановив его, я соорудил себе сэндвич из ржаного хлеба и ветчины, налил стакан холодного молока и отправился в кабинет. Не прекращая жевать, я изучал фотокопии записей Мида. Имена и телефоны я пока отложил в сторону, полагая, что ссылки на Библию могут оказаться более многообещающими. Правда, мне было неведомо — почему и каким образом.

Зазвонил телефон. Это оказался Лон Коэн.

— Может быть, вы помните меня? Говорит парень, к которому вы обращаетесь за информацией и о котором забываете, когда информация необходима ему.

— Да-да, припоминаю. Это тот тип, который каждый четверг обчищает мои карманы за игорным столом.

Издав звук — нечто среднее между вздохом и смешком, — Лон спросил:

— Что случилось с Даркином? Он не подходит к телефону, когда я звоню. Ему плевать, что мы знакомы сто лет. Паркер тоже не отвечает на мои звонки, но это понятно, он ваш адвокат. Слушай, Арчи, дай мне хоть что-то для завтрашнего номера, уже несколько дней мы ничего не сообщаем по этому допросу.

— Прости, но мне нечего тебе дать. Я, как и ты — а может быть, даже сильнее, — хочу, чтобы события как-то развивались.

— Что думает Вулф?

— Будь я проклят, если знаю. Он весьма редко откровенничает со мной. Послушай, тебе же прекрасно известно, что если будет какой-то прорыв, ты первым узнаешь об этом.

— Да. Но не мог бы ты подтвердить свои слова в письменном виде?

— Мое слово тверже алмаза, — заявил я и получил в ответ реплику, которую не стану здесь воспроизводить. В трубке раздались короткие гудки, и я вернулся к листку бумаги, который все еще держал в руке.

Во-первых, мне следует признать свое невежество по части знания Библии. Однако в год своей конфирмации, что, похоже, было еще до моего рождения, я первым среди сверстников вызубрил названия всех книг Ветхого и Нового Завета, за что удостоился красно-золотого значка. Ясно без слов, что из содержания Священной книги я не запомнил ничего, кроме нескольких — «Он сказал» и «Блаженны те...»

И это все мои познания в Библии. Я пялился на заметки Мида, размышляя, какую пользу сможет извлечь из них Вулф. Если вообще сможет. Всего Мид сделал семь ссылок. Они были тщательно выписаны одна под другой:

1-е ТИМ. 6:10

МАТФ. 26:38

ОТКР. 16:8

ИСАИЯ. 61:4

2-я ЦАРСТВ. 13:34

К ГАЛАТ. 6:18

К РИМЛ. 8:26

Я вытащил одну из Библий

Вулфа и немного поразмышлял, стараясь вникнуть в смысл записей Мида, но преуспел лишь в истреблении сэндвича и молока. Ничего не оставалось, кроме как засесть за компьютер и заняться учетом почек орхидей. Я знаю, что могу шевелить извилинами, но в то же время мне прекрасно известны мои возможности в этом роде деятельности. Мозгом нашей команды является Вулф, я же всего лишь глаза, ноги и пот, когда последний требуется, а требуется он постоянно. Однако я не собираюсь лить слезы по этому поводу, так как в целом подобное разделение труда приносит прекрасные результаты.

Глава 15

Когда в шесть часов до меня донесся скрип лифта, я все еще сидел за компьютером. Вулф вступил в кабинет, поставил цветок орхидеи в вазу на своем столе, угнездился в кресле и нажал на звонок, требуя пива.

— Телячьи котлеты были просто превосходны, — возвестил он.

— Мой сэндвич с ветчиной тоже, поверьте человеку, который его готовил. Я положил на ваш стол кое-какой материал. Вы займетесь им или вначале выслушаете мой доклад?

— Эти ссылки на Библию? — он вскинул брови.

— Я сделал все, что мог. Мид, видимо, не любил делать пометки на книгах. Но я обнаружил это на его столе, так же как и записи имен и телефонов.

— Докладывайте, — тяжело вздохнул Вулф, наливая в стакан пиво из только что доставленной Фрицем бутылки.

Я представил ему отчет в своем обычном стиле, что заняло около двадцати минут. Он сидел с закрытыми глазами, открывая их время от времени лишь для того, чтобы не промахнуться мимо стакана и поднести его к губам. Когда я закончил, Вулф изучил листок со ссылками на Священное писание и распорядился:

— Соедините меня с мистером Бэем.

— Уже седьмой час. Он, наверное, уже ушел домой.

— Но ведь вы человек предприимчивый, если верить тому, о чем вы твердите мне ежедневно.

— Бесспорно, сэр, — козырнул я и, набрав номер церкви, получил в ответ записанную на пленку информацию о том, что рабочий день в храме с девяти до пяти, а время воскресной службы во столько-то. Сообщение заканчивалось номером телефона, по которому следовало звонить в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств. Решив, что до пожара еще далеко, я обратился в справочную службу и спросил домашний телефон Бэя. К моему удивлению, он у них оказался. Когда Бэй ответил, Вулф уже держал трубку.

— Мистер Бэй? Говорит Ниро Вулф. Мне нужно кое-что узнать.

— Не могло бы это подождать до завтра? — жалобно взмолился Бэй. — Мы с женой только что сели ужинать.

— Я отвлеку вас лишь на мгновение. Не готовил ли мистер Мид проповедь в тот вечер, когда его убили?

— Нет... насколько я знаю. Я не собираюсь никуда уезжать вплоть до ноября. Возможно, Рой и поднялся бы разок на кафедру после этого. Но мы с ним такую возможность не обсуждали.

— Не мог ли он готовиться для того, чтобы проповедовать в другом месте?