Серебряный ублюдок

Уайлд Джоанна

По словам Марис, она появлялась там только один раз. Она рассказала мне об этом прямо перед тем, как мы её высадили, и у этой женщины нет причин лгать.

Фургон покачивается, когда мы сворачиваем с шоссе на гравийную дорогу по пути к Оружейной. Старая крепость Национальной гвардии принадлежала Риперам, служившая клубом, ночлежкой и импровизированной тюрьмой. Они также владели и землей на многие мили вокруг.

Джейми Каллагану предстоит провести здесь очень неприятную ночку.

К счастью, это уже не моя проблема — моя

часть рейда на этом завершена. Как только мы выгрузимся, я планирую забросить Бекку на свой байк и отвезти домой, чтобы получить все ответы. Я снова смотрю на неё и пересматриваю свои планы. Сначала нужно принести ей одежду. А затем закинуть на байк. Может, мне стоит её трахнуть. Да. Неплохой план. После этого я определенно получу некоторые ответы.

Фургон останавливается. Мы с Пэйнтером выпрыгиваем, захлопнув за собой двери.

Буни подходит ко мне, нахмурившись.

— Ты собираешься оставить её там? — спрашивает он, как бы невзначай.

— Нет, — говорю я. — Думаешь, что это тоже дела клуба? В противном случае я планирую рассматривать это как личную проблему.

— Между ней и охранником что-то есть, — вмешивается Пэйнтер. — Но не думаю, что он знает ее. Просто считает, что она красивая, и Марис подтвердила это. Бекка была там только для того, чтобы быстро заработать деньги — не собираясь вовлекать в это клуб.

Буни кивает.

— Я поговорю об этом с Пиком, но я склонен согласиться, — говорит он. — Это твоя проблема, Пак. Есть идеи, почему ей нужна была эта работа? Не могу не думать об этом.

— Пак, я могу с тобой поговорить? — раздается женский голос.

Я поднимаю голову и вижу Лондон, старуху Пикника Хейса, идущую в мою сторону. Другие парни «сопровождают» Каллагана и его людей из другого фургона, следуя ей навстречу, но она не обращает на них никакого внимания. Вместо этого она хмурится, глядя на меня.

Чертовски здорово. Пикник готовится пытать парня, а Лондон хочет вывалить свое дерьмо на меня.

— Что? — спрашиваю я, зная, что мой тон граничит с грубостью, потому что она мне никогда не нравилась.

Как только ей прижало задницу, она предала Пика. Я никогда ей этого не прощу.

— Мне звонила Дарси, — говорит она.

— Что происходит? — спрашивает Буни. — Всё в порядке?

— Это насчёт девушки Пака, — говорит Лондон. — Дарси не позвонила вам потому, что знала, что вы заняты, но случилось кое-что плохое.

Я жду.

— И что?

— Она сказала, что Бекка сегодня будто сошла с ума. Она выбросила швейную машинку из своей квартиры на улицу, прямо в окно. И кучу других вещей. Потом она уехала на машине и не отвечала на звонки. Они понятия не имеют, в долине ли она ещё или что случилось, но вся её квартира погромлена. Никаких признаков того, что с ней там кто-то был, или того, что на неё напали — Дарси сказала, что она сделала это сама.

Господи. Все страннее и страннее.

— Бл*дь, — бормочет Буни.

Я тру

лоб. Что бы ни случилось, поездка Бекки в тот стрип-клуб была очень опасной.

— И последнее, — добавляет Лондон, копаясь у себя в кармане. — Они проверили историю звонков на её домашнем телефоне. Перед тем, как она ушла, она получила несколько звонков с этого номера.

Вытащив лист бумаги, она передает его мне. Код штата Южная Калифорния. Все кусочки складываются в одну картинку, и внезапная ярость наполняет меня. Господи, я хочу что-нибудь пробить. Так банально.

— Это никогда, бл*дь, не прекратится. Это была её мать, эта сука как паразит.

— Что происходит? — спрашивает Буни.

— Стерва тянет из нее деньги, — рычу я. — Дерьмовые игры в материнскую любовь, но Бекка попадается на это каждый раз. Если бы что-то случилось, она бы, вряд ли мне рассказала. Мы, собственно, из-за этого и поругались.

— Дарси волнуется, — говорит Лондон. — Если у тебя есть идеи, где сейчас Бекка, ты должен позвонить и сказать ей. Думаю, есть и другие люди, которым нужны ответы.

Чертовски здорово... как раз то, что мне нужно. Комитет.

— Она в фургоне, — я стараюсь говорить ровно.

Но на самом деле единственное, что я хочу — это орать или что-нибудь разбить. Боже, я ненавижу эту суку.

— Ты позвонишь Дарси и скажешь ей, что всё в порядке?

Лондон смотрит на меня, задрав свой подбородок.

— Когда приходится везти девушку в Оружейную на заднем сиденье фургона, нельзя утверждать о том, что все в порядке.

Это застает меня врасплох. Твою мать.

— Это совершенно другая ситуация в отличие от твоей, Лондон, — говорит Буни. — Поверь мне. И, Пак, держи нас в курсе.

— Конечно, — киваю я, возвращаясь к фургону.

Я открываю дверь, забираясь внутрь, чтобы освободить Бекку. Чувствуя, что у нас больше зрителей, чем нужно, я снова закрываю за собой дверь.

— Что там происходит? — спрашивает она печальным голосом.

Почему она продолжает позволять своей матери так с ней поступать? Я вытащил её задницу пять лет назад, но она всё равно радуется всякий раз, когда звонит эта женщина. Дурь несусветная.

— Ты начнёшь с того, что объяснишь мне, почему ты разрушила свою квартиру и выбросила швейную машинку в окно, — говорю я, отстёгивая наручники.

Бекка садится, растирая запястье.

— А затем мы перейдем ко всем остальным «стрип»-новостям.

— Я не пыталась создать проблемы для клуба, — говорит она, избегая первого вопроса. — Что бы там ни происходило, я не в курсе этого. Я ничего не знаю о «Вегас Бэлльс».

— Я знаю. Давай вытаскивай уже свою задницу наружу.

Я открываю дверь, и она выскальзывает, всё ещё босиком. Лондон смотрит на нас, затем качает головой.

— Принести ей одежду?

— Да, было бы здорово.