Серебряный век фантастики (сборник)
Шрифт:
— Земля! — задыхаясь от волнения, проговорил Васенькин. — Смотрите, вон Африка… И Европа!
Видение исчезло. Вспыхнул свет.
Все молчали. Слова здесь были излишни… Впервые люди Земли увидели свою планету из тысячекилометровой глубины неба, они летели к ней, и планета Земля стремительно приближалась к ним, готовая вот-вот превратиться в землю с маленькой буквы…
На восторженный возглас доктора ответил торжественный, звенящий, как туго натянутая тетива, голос Арнаутова:
— Да, господин Васенькин! Да! Это Земля! И вы — один из первых людей на этой Земле, которые
— Покажите! — потребовала Нина.
— Нет, Нина Семеновна, — отрицательно мотнул лохматой головой Арнаутов, — это зрелище не для всех. Даже у такого крепкого и невозмутимого человека, как Клавдий Владимирович Берсеньев, эти картины вызывают головокружение и приступы морской болезни… Конечно, — голос его зазвучал иронией, — господин Венберг и сейчас может доказывать, что он видел «американский аттракцион»… Как ты, Григорий Николаевич?
Венберг молчал.
— Мы верим, Константин Платонович, — сказала Нина. — Но скажите, где находится этот самый «мир иной», откуда прилетел к нам город-корабль?
Арнаутов покачал головой.
— Боюсь, Нина Семеновна, что сейчас мы не сможем ответить вам. Мы не нашли ничего, что могло бы пролить свет на этот вопрос. Если же исходить из данных нашей, земной науки, то родиной строителей этого чудесного корабля может быть хотя бы Марс, где недавно Лоуэлл и Скиапарелли открыли таинственные каналы… или Венера… или даже миры, обращающиеся вокруг неподвижных звезд — далеких солнц…
— Десятки световых лет, — недоверчиво произнес Венберг. — Триллионы триллионов километров…
— А почему бы и нет? — быстро повернулся к нему Арнаутов. — Позволь мне опять напомнить тебе об Эйнштейне.
— Это ты о сокращении масштабов времени в зависимости от скорости? — поморщился Венберг. — Но ведь это только спекулятивная теория. И потом… Какие же это должны быть скорости!
— А кто тебе сказал, что этот корабль неспособен развивать такие скорости? Вот погоди, дай срок, мы разберемся в его механике и тогда на практике докажем тебе…
Арнаутов умолк на полуслове и сел. Все с недоумением и тревогой уставились на него. Только Майгин сделал вид, что это его нисколько не интересует, и рассеянно глядел в потолок.
— Это как же понять, Константин? — осторожно спросил Венберг. — Ты что, серьезно надеешься поднять этот корабль в небо?
— Да, — коротко сказал Арнаутов.
— Бред! — воскликнул Венберг.
— Почему?
Арнаутов снова поднялся и снова поочередно оглядел всех.
Это была невиданная «научная ассамблея». Тысячелетиями люди видели Солнце, Луну, звезды; одаренные богатой фантазией писатели мечтали о космических полетах, часто выдавая свои домыслы за подлинную действительность. Большая группа ученых и самоучек изобретала в конце XIX и в начале XX века множество межпланетных и межзвездных кораблей самого различного типа, которые «обязательно» должны были доставить их авторов на Луну и даже значительно дальше. Где-то
Мысль о полете в страшное и в то же время манящее мировое пространство поражала воображение. Никто не представлял ясно, что может произойти в таком полете, чем этот полет закончится, но какая-то внутренняя сила влекла и манила каждого в неведомую даль… Нина Росс, Петя Благосветлов, доктор Васенькин глядели на Арнаутова как завороженные. И только скептик Венберг, вынужденный принять очевидность того, что все они в данную минуту находятся на «звездном корабле», назвал мечту о полете на этом корабле в Космос «бредом».
— Почему ты считаешь, что это бред, Григорий? — спросил Арнаутов.
— Прежде всего потому… — Венберг тоже встал и уперся в стол ладонями. — Прежде всего потому, что ты никогда не сможешь разобраться в машинах этого корабля и научиться управлять ими. Я признаю, что этот город-корабль построен не на Земле. Его строили разумные существа, ушедшие в развитии на тысячи лет от нас. Прости меня, но ты на капитанском мостике этого корабля выглядишь так же, как воин Чингиз-хана в будке современного локомотива…
— Это нехорошо… нечестно так говорить!
— Я полечу с вами, Константин Платонович!
Возгласы Нины и Пети прозвучали одновременно. Арнаутов мягко, но с величайшей убежденностью сказал:
— Милый Венберг! Я ни минуты не сомневаюсь, что мы не можем управлять полетом этой маленькой планеты. Это говорит мне логика… Если бы я строил такой корабль, я позаботился бы, чтобы он управлялся сам собой, с помощью определенных приспособлений, которые направят и поведут его в заданную точку мирового пространства… даже если никого из машинистов не останется в живых… Кстати, о вашем воине Чингиз-хана… Я полагаю, что в конце концов он нашел бы нужный рычажок и локомотив отправился бы в путь, куда поведут его рельсы…
— И ты уверен, что найдешь здесь этот самый рычажок?
— Непременно.
— И корабль взовьется в небо и умчится туда, откуда прилетел?
— Обязательно! — без тени сомнения ответил Арнаутов. — И заметь при этом, что никакие древние пласты над нами не удержат наш звездный корабль, если оживут его двигатели. Он сметет их, сдует, как карточный домик!
Венберг опустил глаза и едва заметно пожал плечами. Воцарилось молчание. Нина Росс и Петя Благосветлов сияющими глазами глядели на Арнаутова. Берсеньев задумчиво пропускал бороду через пальцы. Майгин чему-то улыбался, барабаня пальцами по столу. Доктор Васенькин поминутно снимал, протирал и снова водружал на нос пенсне. Он словно порывался сказать что-то, но не решался.