Серебряный зов
Шрифт:
В тот вечер, когда наши путешественники въехали в город через западные ворота, в «Единороге» был только один постоялец, фермер, приехавший сюда, чтобы запастись всем необходимым на зиму, он лег спать еще до заката. Поэтому, когда варорцы, человек и два гнома вошли в гостиницу, хозяин, мистер Айлесворт Бройстер, был очень рад новым посетителям. Он радушно встретил их и усадил за длинный стол, за которым сидели еще несколько завсегдатаев, удивленно разглядывавших такую странную компанию. Они, конечно, видели гномов, хотя это случалось нечасто. Встречи с маленьким народцем тоже не были редкостью, потому что довольно много варорцев жили в Вейнвуде, за холмом, хотя эти домоседы не очень–то любили путешествовать. А вот то, что человек, варорцы и гномы оказались в одной компании, было почти невероятным.
— Эй! Взгляните туда, ни в жизнь такого не видал. Они что, приехали вместе или просто одновременно вошли в дверь? Да нет, они, кажется, знакомы, о чем–то между собой разговаривают. Гномы ни с кем из чужих и словом не перемолвятся, разве что по делу. Воррорцы, судя по их речи, из Боски, а человек вроде из королевских людей.
Словно не замечая волнения за столом, Айлесворт, просияв, обратился к лорду Киану:
— Добро пожаловать в «Белый Единорог», сэр. Рад видеть вас снова. Вы и ваши спутники останетесь ночевать?
Лорд Киан утвердительно кивнул. Айлесворт, выглянув в окно и увидев повозку, крикнул работника. На зов хозяина из боковой двери вышел худощавый молодой человек.
— Позаботься о лошадях наших гостей, Билл, а я пока приготовлю комнаты.
Билл поспешил распрячь и накормить лошадок, а Бройстер провел путешественников через общий зал во флигель, где находились гостевые комнаты. Так как в «Белый Единорог» заглядывали не только люди, но и гномы, а порой и варорцы, кровати и прочая мебель были там всех размеров. Лорд Киан расположился в большой комнате, а гномы и варорцы заняли две поменьше. Когда гости устроились, Айлесворт сказал:
— Вы, наверное, голодны. Молли как раз заканчивает жарить барашка на вертеле. В любом случае милости просим в зал отведать пивка. — И он спустился к остальным гостям, вытирая руки белоснежным передником.
Перри и Коттон, оказавшись в комнате, скинули плащи и принялись смывать с себя дорожную пыль.
— Должен сказать вам, сэр, что я голоден как волк, — объявил Коттон, намыливая шею. — И не отказался бы от пары–тройки кружек доброго пива, чтобы промочить глотку после такого путешествия.
— Я тоже, Коттон, — засмеялся Перри, вытираясь полотенцем. — Я думаю о пиве с тех пор, как завидел вдалеке Стоунхилл. Но хочу предупредить тебя, что нам лучше поменьше болтать о том, куда мы едем и зачем. Не то чтобы это был великий секрет, но пусть лучше Анвал и Борин решают, кому и что рассказывать.
В предвкушении ужина бакканы чуть ли не бегом спустились в зал. Они пробрались между столиков к своему месту. А так как новости распространяются с быстротой молнии, народу в трактире прибавилось, потому что многие пришли посмотреть на их необычную компанию.
Варорцы с благодарностью взяли две кружки темного пенящегося пива, которое подала им большая приветливая женщина, Молли Бройстер, жена хозяина гостиницы. Отхлебнув пару глотков, Перри и Коттон поняли, что слухи об отменном вкусе стоунхиллского пива, доходившие даже до Боски, — чистая правда. Вскоре к ним присоединился Борин, затем Киан и наконец спустился Анвал. Им принесли еще пива, жареного барашка, и они принялись за еду под звуки песен, которые распевали люди, собравшиеся за длинным столом. До них доносился высокий звонкий голос Молли, подпевавшей на кухне. А слуга сновал туда–сюда между столами, едва успевая подавать гостям мясо и пиво.
Так они провели несколько приятных часов за вкусной едой, прекрасным пивом да еще и под звуки хороших песен.
Когда друзья уже заканчивали ужин, один из местных завсегдатаев, и к тому же варорец, затянул старинную застольную песню. Уже первые слова заставили Перри прислушаться, замерев на краешке стула:
С ледяных просторов Грона По жестокой воле Модру На Митгар стеною черной Двинулся холодный Ужас. Весь Митгар Владыка мрака Подчинить себе стремился, Выслав орды злых созданий На восток, на юг и запад. По просторам королевства Разнеслось дыханье смерти. Под напором темной силы Пали стены Чаллерайна. Люди, эльфы и варорцы, Свой очаг и кров оставив, Стали действовать совместно, Чтобы Злу пресечь дорогу. Очагом сопротивленья Стал густой, зеленый Вейнвуд, И в тени его деревьев Был составлен план сраженья. Сообща они решили Сделать центром обороны Дебри леса, превратив их В западню для войска Модру. Увлеченные погоней За отрядом светлых эльфов, Слуги Модру устремились В глубь неведомого леса. В темной вейнвудской чащобе Их подстерегали копья, Стрелы маленьких варорцев И клинки лаэнских эльфов. Трое суток длилась битва, И немало злых созданий — Рюкков, хлоков, конных гхолов — Полегло под сенью леса. Наконец, забыв про гордость, Злобный враг оставил Вейнвуд И к востоку устремился, Повернув к горам Сигнальным. И с тех пор отродье Модру Обходило стороною Лес, в котором состоялась Эта памятная битва. С той войны прошло два века, Но, коль силы тьмы вернутся, Мы опять объединимся И уйдем в зеленый Вейнвуд. Хей! Уйдем в зеленый Вейнвуд.Все хором еще раз прокричали «Хей!», и тут раздались смех, шум и одобрительные возгласы. Все застучали кружками по столу, требуя еще пива, и Бройстер с Биллом просто с ног сбились, обслуживая посетителей.
— Эта самая лучшая песня о Зимней войне и о Вейнвуде из всех, что я слышал, — воскликнул Коттон.
— Да, Вейнвуд, — произнес лорд Киан, потягивая пиво. — Твердыня, которая выстояла, островок свободы во мраке Зимней ночи. Его не сокрушил железный кулак Модру, потому что лесные воины рассеивались прежде, чем враг успевал нанести ответный удар. И преследовать их было все равно что гоняться за ветром.
— Все так и было, лорд Киан, — сказал Перри. — Я должен записать эту песню для Книги Рейвен, я никогда не слышал ее прежде.
Перри направился к длинному столу и подсел к баккану, певшему песню.
Поздно ночью, когда они с Коттоном ложились спать, Перри заметил:
— Не правда ли, странно, Коттон, что жители Стоунхилла, хотя и поют еще эти песни, почти не знают своей истории и даже не подозревали о той роли, которую Стоунхилл играл во время Зимней войны.
— Хорошо, что нашелся боскиделлец, рассказавший им об этом, — ответил Коттон, вспоминая с гордостью о том, как Перри поведал местным жителям о тех далеких событиях, которые легли в основу их песен.
Все посетители «Единорога» были рады узнать славную историю их родного города и Вейнвуда, записанную в Книге Рейвен. А Айлесворт Бройстер просто засиял от гордости, когда Перри подтвердил, что Боклеман Бройстер, о котором поется в песне, действительно его предок, бывший хозяином гостиницы во время Зимней войны.
— Мистер Перри, — продолжил Коттон, сонно зевая, — в песне есть слова о том, что рюкки бежали. Как вы думаете, они все укрылись в Диве?
— Да нет, Коттон, враги не побежали прямо в Дриммендив, ведь война продолжалась еще долго после сражения в Вейнвуде, но теперь мы знаем, что в конце концов многие добрались до тех мест. А я–то считал, что почти все они погибли. — Он помолчал, а затем заговорил вновь: — Кстати, сегодня вечером я услышал, как один из местных, узнав о том, куда мы направляемся, предупредил лорда Киана об ирмах, которых видели на юге у берегов Аргона. — Лицо Перри приняло озабоченное выражение. — Должно быть, там действительно плохи дела, раз об этом стало известно даже в Стоунхилле. Как ты думаешь, Коттон, мы действительно сможем сражаться или мы просто обманываем себя?