Серебряный. Поиск дорог

Букия Оксана

На высоту более семи километров поднялся столб пепла и обломков камней. Катастрофа привела к тому, что вечные снега и обширные ледники, лежащие на вершине вулкана, начали таять…

Пульт выскользнул из онемевших пальцев. Впрочем, Дима уже не чувствовал этого. Он погрузился в мир огня и разрушения. Мир, где раскаленный пепел плавил стекло. Где билась в агонии земля, а разъяренная вода расширяла свои границы. Мир, которому оставалось жить считанные мгновения.

Телефонный

звонок заставил Диму открыть глаза. Все было, как и прежде. Квартира. Теплый южный ветер, шевелящий занавески на окнах. В нескольких кварталах от него дремало море, лениво перекатывая ластящиеся волны. Его все еще потряхивало. Но тело больше не разрывало на лоскуты. Скорее наоборот – оторванные части пытались воссоединиться и вновь стать единым. Он чувствовал себя живым. Вернее, восставшим из ада. Дима попытался облизать пересохшие губы, но язык будто присох к небу. Стакан теплой воды, а лучше какого-нибудь травяного напитка не помешал бы.

Эти приступы преследовали его уже семь лет. Любые изменения в мире: штормы, землетрясения, потопы, даже грозы он ощущал, как болячки. Его тело переставало быть лишь его – оно словно вплеталось в оболочку мироздания и становилось единым с ним целым. Не приятные, надо сказать, ощущения. Сегодня ему показалось, что он больше не вернется.

Дима опустил руку и нащупал пульт. Больше не надо было щелкать каналы. Везде одни и те же картинки. Бывшая когда-то белоснежной красавица гора. Столп пепла. Дым, огонь, разрушенные дома, тела людей.

… извержение вулкана вызвало девяти бальное землетрясение у восточного побережья острова Хонсю. Поднявшиеся вследствие взрыва гигантские волны, смыли города, селения, леса. Разрушили порты и дороги, оборвали связь. Вскоре взорвался и второй склон вулкана, извергнув пепел, засыпавший более половины острова. Сильно пострадала столица Японии. Количество жертв исчисляется сотнями тысяч. Пока рано говорить об окончательных цифрах…

Глава 6

Морской бриз теребил волосы и обвевал приятной прохладой. На лицо падали соленые брызги. Приятно расслаблял шум волн, разбивающихся о скалы. Димостэнис остановился у самой кромки воды, лаская взглядом бесконечную синюю даль. Эта идиллия продолжалась уже два семидневья, и ему почти удалось убедить себя, что это именно то, что ему сейчас нужно.

После холодов севера и Мерзлых Земель ненавязчивое тепло Жемчужного океана и восточных ветров казались настоящей манной Богов. Жаль конечно, что лучи Таллы не могли добраться до онемевшей души, растопить лед предательств и измен, горечи и потерь, заглушить сомнения и помочь ответить на вопросы беспрестанно мучавшие его. Прав ли он был, отпустив сестру разбираться один на один со своей судьбой? Или надо было остановить ее? Было ли хоть что-нибудь правильным из того, что он делал в последнее время? Стоило ли уезжать из Рогдара и отступать от своих поисков? Верное решение он принял, когда бросил все, чего он достиг за последние ары и даже не попытался бороться?

За каких-то несколько миноров он потерял все. Все что составляло его жизнь, что наполняло его, делало самим собой. Он даже внешне изменился. Не заковывался в щиты, укоротил волосы, которые теперь едва доходили до шеи, оставил в небытие черные одежды с росчерками серебра. Он уже не знал, как еще изловчиться, вывернуться, чтобы больше не вспоминать о том, что было. Чтобы прошлое оставило его в покое.

Самым болезненным было то, что даже находясь под гнетом этого неумолимого желания, он не мог не признавать, что ему не хватало всего того, что он еще совсем недавно имел. Своей службы, штаба, комнаты с простой обстановкой, заставленной стеллажами, разговоров с помощниками, загадок, головоломок. Ему нравилось быть в курсе событий, управлять ими, опережать, чувствовать, как много ему подвластно и знать, что эта ноша ему по плечам.

Тяжелее всего было по ночам. Когда он закрывал глаза и погружался в царство голубых цветов и зеркальных озер. Наполненные негой, сладкие, вынимающие душу сны, после которых он чувствовал себя еще более опустошенным и разобранным на куски.

Дим постоянно вспоминал последнюю встречу с Олайей в коридорах дворца. Ее глаза, ласкающие его, пальцы, до боли вцепившиеся в плечи, соленые щеки, дрожащие губы. Ей было не просто терять его. Может, стоило найти компромисс? Забываться в коротких встречах, теряться в сладком безумии, делать жадные глотки и изредка считать себя счастливым. Или, по крайней мере, живым.

Интересно, она бы согласилась? В конце концов, это не отменяет ее желание стать императрицей. Он бы мог сесть на ярха и вновь оказаться среди голубых скал. Спросить ее об этом. Почему-то он был уверен, что всегда сможет найти ее там.

Вот только летуна у него тоже больше не было. И это останавливало от губительных шагов, после которых он превратился бы в жалкую марионетку тех, кто считал, что может управлять его судьбой.

Димостэнис сжал кулаки и вонзил зубы в нижнюю губу. В лицо ударил порыв ветра, обдав брызгами. Он не сможет вернуться к тем, кто его предал. Никогда не сможет быть с теми, кто предавал его всю жизнь.

Он нарисует другую жизнь и впишет себя в эти черно-белые грубые штрихи. Несколько дней назад он уже сделал впервые шаги к новой судьбе – купил судоходную компанию и дом, решив обосноваться в Приморской квоте. Вынужденное безделье и отсутствие целей сводило с ума.

Дим поднялся по ступеням и сел за один из столиков, которые были расставлены по всей набережной. У появившегося в то же мгновение прислужника заказал чашку кафы. Горький черный напиток не снискал любви у жителей империи, зато в княжестве пользовался огромной популярностью. Именно там Дим сумел распробовать его и признать оригинальный бодрящий вкус.

– Позволите, сэй? – раздался над ухом вкрадчивый голос.

Дим с недоумением повернул голову в сторону наглеца, позволившего тревожить его покой. Перед ним стоял разодетый кавалер в довольно дорогом сюртуке, белой рубахе, поверх которой был пышно повязан шелковый платок, с тростью в руке. Последние веяния моды дошли из столицы даже сюда. Впрочем, если в эту на первый взгляд бестолковую палку вставить лезвия и скрытый механизм, наподобие моргенов, вышло бы неплохое оружие.

– Кого я вижу! – хмыкнул Дим. – Жизнь, как я гляжу, налаживается.