Серенада
Шрифт:
– По чему раньше не сказала?
– Я его недавно стала отмечать, благодаря Кате. Она заставила меня, опять чувствовать в этот день праздник. А, вот теперь вы получается, такой подарок сделаете. подходя к камину, ответила я. Там уже полностью сгорел журнал.
– Что-то плохое случилось в этот день?
– За неделю до моего дня рождения погибла моя мама, через одиннадцать лет папа. Получается, как в сказке умерли в один день, только с разницей одиннадцать лет. грустно улыбнулась я.
– Прости. проговорил подошедший Амати и погладил
– Все хорошо. Просто я очень по ним скучаю. Если бы не Руслан Мухтарович, который взял меня на практику после первого курса, то не знаю, как бы я со всем справилась.
– Они были хорошими родителями, они гордятся своей дочерью. Которая выросла бойцом. Бесстрашная и умная. Настоящее сокровище. ободряюще сказал Амати.
– Боже мой, какие слова. Хочется заплакать прям. Папа, а может, ты ее удочеришь или лучше возьмешь ее в жены, я буду называть ее Мамой? пропела зашедшая Анита.
– Анита имей уважение! Не уподобляйся матери! прорычал Амати.
– Я пойду работать. пробормотала я и направилась на выход.
– Иди. Поторопи Луи со списком и по поводу поездки все выясни у него. сказал мне Амати и гневно посмотрел на Аниту.
Когда я проходила мимо нее, она сделала шаг в сторону, и я задела ее плечом. Ни чего, не ответив на это. Я схватилась за бок и молча, вышла.
– Анита! проревел Амати.
– Что папочка, новая игрушка важнее детей? ехидно проговорила она.
– Анита, ты переходишь все границы. Мне уже надоели….
Дальше я уже ни чего не слышала, вышла из дома, на прочь забыв про шарф, и направилась к себе.
Включила ноутбук и принялась за работу. Позвонила сеньору Луи. Записала все замечания по поводу поездки в Венецию. Так же напомнила, про списки концертов и передач, где Амати должен участвовать. Все подробно записала. Так же уточнила про поездку в Россию и не забыла про журналиста и его статью. Луи обещал подумать и позвонить мне позже.
Хлопнула входная дверь, а затем дверь кабинета. Я собрала все записи и направилась в кабинет.
Постучала, тишина, опять постучала, снова тишина.
Открыла дверь и сначала застыла на несколько секунд, а потом, бросив бумаги в сторону, рванула к Амати, он лежал рядом с роялем без сознания. Я его повернула на спину и позвала, поглаживая по щеке.
– Сеньор Амати, сеньор Амати.
Похлопала по щекам потихоньку, он не открывал глаза. У меня сердце сжалось от боли. Проверила пульс, он бился как то не так. Не хочу повторения, не хочу его терять! Достала телефон из кармана, позвонила Хосе, и рассказал все. Через минуту прибежал Хосе. И застал меня сидящей на полу, держащей голову Амати на коленях и причитавшей, что-то на русском.
Хосе приподнял Амати, и мы вдвоем его отнесли в гостиную, уложили на диван. Сняли свитер, я принесла плед. Укрыла его. И села рядом на пол, одной рукой держала за руку. Второй рукой гладила щеку, бормоча:
– Держись, я прошу тебя Энрике. Я не хочу и тебя потерять. Ты очень, очень нужен мне. Держись! Я с тобой, я рядом.
Через двадцать минут приехал доктор, который меня осматривал. Он и Хосе выставили меня из комнаты, наказав идти сделать кофе.
Я сварила кофе и, поставив кружки на поднос, направилась в гостиную. Без стука дернула дверь и зашла, доктор как раз, что-то вводил внутривенно Амати, а Хосе что-то тихо ему говорил. Увидев меня, он замолчал. Доктор повернулся ко мне и улыбнулся.
– Так, а теперь давайте вас осмотрим. проговорил он и направился ко мне.
– А, меня зачем? Вы лучше скажите, что с сеньором Амати? пробормотала я.
Хосе подошел и забрал поднос с кофе.
– Ему нужен сейчас покой и отдых. Он поспит несколько часов. Потом постарайтесь обеспечить ему несколько дней покоя. И он будет в норме. Я оставлю уколы и напишу, что и как колоть.
– Я не умею делать уколы. растерянно сказала я.
– Я умею. отозвался Хосе.
– Так, у меня мало времени. Раздевайтесь. скомандовал доктор.
Я приподняла свитер до груди. Доктор осторожно снял повязку, ощупал. Обратно все обработал и закрыл шов новой повязкой.
– Все хорошо, не смотря на то, что пришлось поднимать тяжести. Сильно болит?
– Немного ноет, но терпимо. не сводя глаз с Амати, ответила я доктору.
– Хорошо. доктор сел за стол и сделав записи на листке бумаги, отдал мне. – Здесь написано, что и как делать. Всего доброго.
Я, молча, кивнула и подошла ближе к Амати.
Доктор улыбнулся, глядя на меня и подхватив свой саквояж, направился к выходу. Хосе пошел следом.
Я присела на ковер рядом с Амати. Погладила рукой его по щеке, ели сдерживая слезы. Услышав шаги, я быстро встала и подошла к окну. От нервов стала заламывать руки и закусила губу, чтобы не расплакаться.
Хосе вошел и остановился за моей спиной:– Все будет хорошо. Просто скачек давления, из- за нервов и перенапряжения. Через несколько дней он вернется в строй. Сейчас ему нужно просто отдохнуть.
Я, молча, кивнула, и одинокая слезинка скатилась по моей щеке.
– Эй, сокровище наше. Перестань, все будет хорошо. обхватывая меня за плечи и поворачивая к себе, проговорил Хосе.
А, я уже не выдержала, уткнувшись лицом ему в грудь, тихо заплакала. Хосе сжал меня в объятиях и молчал, давая выплакаться.
– Это все из-за меня. Это из-за меня они поругались опять. Я, так за него испугалась. путаясь в словах, проговорила всхлипывая.
– Так, успокойся и спокойно мне скажи! Иначе и тебе укол сделаю и рядом положу с сеньором Амати.
– Вчера сеньор Амати поругался из-за меня с Анитой. Сегодня после завтрака мы разговаривали, он спросил про родителей. Я рассказала, а он меня решил пожалеть и обнял. В этот момент зашла Анита и предложила меня удочерить или лучше жениться, и она меня будет звать «Мамой». Я ушла, а они стали ругаться. А, потом он пришел сюда и упал. всхлипывая, сказала я.