Шрифт:
Глава 1
Помнится, в прошлом мире я частенько читал фантастику про полеты на дирижаблях. Насколько там все для аристократов роскошно и красиво отделано. И я вам скажу, что насчет отделки — чистая правда. Каюты первого класса изукрашены, не сказать изобильно, но отделка, определенно, немалых денег стоит: ценные породы дерева, бронзовые финтифлюшки и картина на стене в интерьере присутствовали. Другое дело, что вся эта роскошь была втиснута в крохотный объем, практически не отличающийся от железнодорожного купе. Ну, да, если задуматься, это и понятно:
А еще, помимо стесненного обитаемого объема меня немало напрягало то, что я вынужден был его делить со своей маман. Хоть дед и рассказал, что она, вроде как, все эти годы исключительно его указания исполняла, да только в том его спиче об обязанностях перед родом столько недосказанностей и нестыковок высвечивалось, что вся эта откровенность мало чем отличалась от откровенного вранья. Опять же, пусть даже она оставила меня у своих родителей вынужденно, при редких встречах ведь могла вести себя более сердечно. Да хоть банально поинтересоваться у меня, как я там живу, чтобы сделать наши редкие встречи с ней хотя бы чуть-чуть менее тягостными.
С другой стороны, как это ни цинично звучит в отношении женщины, подарившей мне жизнь, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Билеты в каюту первого класса она на меня покупала за свои собственные деньги, да и вообще пообещала деду с бабушкой, что не просто сопроводит меня в совершенно незнакомый мне Старгород, но и за ручку отведет в мою новую школу, поможет там оформиться и обустроиться.
— Станислав у меня человек понимающий, опять же и мужчина он видный, и бизнес у него в последние годы хорошо идет.
— А что за бизнес у него? — Поинтересовался я, хотя, признаться, эти продолжавшиеся уже далеко не первый час рассказы о семье моей мамочки, меня уже довольно сильно утомили. Ну, да пусть уж лучше про мужа рассказывает, а не про то, какие у нее дочки умненькие да ласковые. Знаю я этих ласковых.
— Так стекольное производство. Треть всей посуды, в которую алхимики нашей империи свои эликсиры расфасовывают, сделаны на его предприятиях. — Удивила меня мама. Интересно, а дед в этом бизнесе как-то замешан?
До Старгорода мы долетели только к концу третьих суток. Все же гражданский летун — это не то, что военный. Скорости в разы отличаются. Если военный может и на сверхзвук выходить, то гражданский — тихоход. Правда, на поезде я бы это расстояние больше недели преодолевал.
— Не волнуйся, Сережа, я тебя по-быстренькому тут проведу и обо всем договорюсь. Как-никак тут две моих дочки выучились, а Машенька нынче на третий курс подготовительного отделения переходит.
Ну, да, за три дня маман мне раз тридцать про Машку и ее учебу напомнила. Мол, сестра, родная кровь, всегда поможет. Словно это не при ней ее замечательная дочурка ни с того, ни с сего меня выродком поименовала.
Но таки действительно, с мамочкой у меня все вышло значительно быстрее и надежнее. Прежде всего, она не стала рейсового автобуса дожидаться. Это ее на стоянке возле аэровокзала сверкающий хромом и лаком мобиль, с коронованными гербами рода Потоцких на дверцах, дожидался. Вышколенный водитель буквально бегом выметнулся из-за баранки, чтобы принять у нас наш багаж и разместить его в багажнике с артефактом расширенного пространства. Как определил? Нет ничего проще, если человек буквально на твоих глазах руку с зажатым в ней чемоданом в этот самый багажник буквально по самое плечо опускает.
Дико дорогая, между прочим, вещь. Мало того, что достаточно искусных магов пространства в империи не много, так еще и артефактор, который закрепляет это заклинание на материальный носитель, далеко не всякий подойдет. А еще этот артефакт нуждается в настоящем накопителе, ибо обычные руны для удержания хода в складку между мирами и получаса не продержатся. Я знаю, я статью в научном журнале читал на эту тему, очень уж мне хочется чем-то подобным разжиться.
А хорошо все-таки богатым и знатным быть! На мобиле мы до университета за каких-то минут сорок домчались, причем прочие участники дорожного движения, без пафосных гербов на дверках, еще и места уступали, подтормаживая.
Огромный комплекс зданий, однако, этот университет. И границы этого городка на окраине большого мегаполиса, со стороны административного здания, возле которого нас высадил наш водитель, совершенно не определяются. Меж тем, маманя, ухватив за руку, протащила меня, наподобие буксира, по всем необходимым этажам и кабинетам. Первым делом, конечно, в деканат довузовской подготовки привела.
— Аркадий Семенович на месте? — Схода поинтересовалась моя маманя у секретарши, молодой, увешанной украшениями дамочки, восседавшей за монументальным столом аж с двумя компьютерными мониторами.
— На месте, Анна Степановна, — отозвалась та, сосредоточив все свое внимание на мне. — А это ваш младшенький?
Моя матушка замешкалась с ответом. В эмоциях сквозануло сумятицей непонятной неуверенности. Нет, сомнения ее одолели не о том, что я ее сын, тут все железно, а скорее неуверенности, что стоит об этом именно сейчас сообщать. Так понимаю, перед нами та еще сплетница, к вечеру все, хоть сколько-то заинтересованные, уже эту информацию услышат.
— Да… младшенький, — выдавила она, наконец, и тут же попыталась соскочить с неудобной для себя темы: — так мы можем войти к Аркадию Семеновичу?
— Аркадий Семенович, к вам их сиятельство мадам Потоцкая с сыном, — перешла к исполнению своих профессиональным обязанностей любопытная дама, доложив своему патрону о посетителях.
— Пригласи их, Варенька, пожалуйста, — донеслось из разговорного артефакта.
Хм, из этого посещения важного донельзя, хоть и весьма приветливого с моей мамочкой человека для себя вынес одну важную истину: секретарь — это важно! Может даже намного важнее, чем сам ее начальник. В самом деле, с Аркадием Семеновичем маман минут пять полюбезничала, после чего, не получив на руки никаких дополнительных бумаг и даже толком не показав наши (на словах, правда, о проплаченной учебе и стипендии со стороны Светлогорского князя сообщила) была отправлена все к той же секретарше. А вот та уже, в свой черед, все документально и оформила.