SergeiMinaev-MoscowLoveNot
Шрифт:
меня даже сырого подвала не нашлось, только домик
на детской площадке. Перед глазами лишь тени, в ду
ше — страх. И мне бы сейчас испариться, да меша
ет стена позади, остается только броситься от стра
ха вперед. Знать бы еще, на кого.
Гопники уходят. Я отхлебываю водку, надеваю на
ушники и нащупываю кнопку плеера: 298
Сергей Минаев
Я ранен светлой стрелой, меня не излечат.
Я ранен в сердце чего мне желать еще?..
...Но
Словно бы нам опять не хватает тебя, —
шепчет БГ, высвобождая из памяти какие то полу
стертые образы. Спиртное ясности мыслям не добав
ляет, зато оживляет забытые было страхи. Чеченцы
не перестанут меня искать и рано или поздно найдут
и убьют. Скорее рано. Убьют не из за того, что нена
видят, и не из мести, а просто потому, что так поло
жено. Это их порядок вещей, а я в него влез, да еще
и кейс прихватил. В общем, все справедливо.
И главное, ведь никого моя смерть не всколыхнет.
Я не журналист, не политик и не бизнесмен. Просто
Денис с Остоженки. Друзья, конечно, выпьют на по
минках, Света, скорее всего, всплакнет. Пару раз во
время посиделок знакомые будут говорить что то
вроде: «Как сказал бы Денис, — ты чего, хипстер?».
Потом уйдет мода на хипстеров, и про меня совсем
забудут. Все как у Баркова: Жил грешно, и умер
смешно.
И эта холодная пустота фразы — «про меня сов
сем забудут» — разливается по всему телу. Кажет
ся, руки не поднять, до того страшно.
Каждое литературное произведение или кино, описывающее последние минуты жизни героя, обя
зательно позволит себе цыганочку с выходом — «в
этот момент вся его жизнь, с самого рождения, про
неслась перед глазами». Не верьте этому бреду, я вам
Москва, я не люблю тебя
299
точно говорю. Зная, что неминуемо склеишь ласты, ни о чем таком не думаешь.
Думаешь о том, что скоро ты уже не увидишь мос
ковские дома, серые дыры подъездов, прохожих, пробки и мутную воду Москвы реки. Люди будут ро
жать детей, жениться, ругаться и делать карьеру.
Кто то купит себе японский автомобиль в кредит, кто то напишет песню. На экраны выйдут сотни но
вых фильмов, в интернете появится несколько соци
альных сетей, изобретут видеотелефон и лекарство
от СПИДа, сменятся президенты, а государства, воз
можно, двинутся границами. Но все это будет уже
без тебя!
Серебро Господа моего,
Серебро Господа,
Разве я знаю слова, чтобы сказать о тебе, Серебро Господа моего,
Серебро Господа —
Выше
Слезы катятся по щекам, а я даже не пытаюсь их
смахивать. Только отхлебываю из бутылки и прику
риваю одну сигарету от другой. Безумно жалко ро
дителей. Отец еще выдержит, а мать... Позвонить
предупредить? А что я им скажу? Меня сегодня зав
тра убьют, вы там уж осторожней, чтобы вас не за
дело? Глупо...
Бежать за защитой? К кому? К ментам, прокуро
рам или эфэсбешникам? Там наверняка все куплены
ими. Не то что не помогут, а еще и выдадут скорее.
300
Сергей Минаев
Такое впечатление, что вышел из дома за сигарета
ми, а попал в кинофильм «Бумер».
Вспомнив о ментах, машинально достаю еще одну
пачку сигарет, пустую, которую машинально сунул
в карман, уходя из дома. На пачке пляшущие бук
вы: — Панкратьевский переулок, дом шесть, квар
тира сорок девять.
Всплывают детали разговора с начальником Пети, я делаю пару глотков, прямо из горла, смотрю на пач
ку и, кажется, говорю сам с собой уже вслух:
— Нет нет, я не смогу!
«В десять ноль ноль встречаемся там».
— Как? Приеду к ней раньше, чем они, и что? От
беру силой?
«В отделение не заезжай».
— Я с ней драться буду? Чего мне ее, убить, что ли?
«И я от тебя по куску буду отрезать, медленно, сука!»
«Вы даже деньги не можете спиздить, не сверив
шись сперва с томиком Достоевского».
«Денис Васильевич: это НЕ серьезно».
«Вот если бы у тебя такие бабки оказались, ты бы
что сделал?»
Обрывки голосов чеченцев, ментов, маньяка Вовы, моей жены, мой собственный, сливаются в один.
Я вдавливаю наушники в ушные раковины, чтобы за
глушить этот хор. Я не хочу их слышать. Я хочу, что
бы они замолчали.
И единственный вопрос — почему я? За что меня
вырвали из пятничных посиделок, уютной кухни, ды
ма сигареты или косяка, обволакивающего шороха
Москва, я не люблю тебя
301
имен Линча, Бёртона, Содерберга, творчество кото
рых здесь в тысячный раз обсуждается. И если еще
вчера я клял себя и свое окружение за никчемность, то сегодня я был бы рад навсегда погрузиться в при
вычное милое болото своей обычной жизни и боль
ше никогда не высовывать голову, что бы ни проис
ходило. Ницше потребовалась целая жизнь на ос