Сергей Есенин. Биография
Шрифт:
В недалеком будущем Блок и вовсе оборвет наметившуюся было традицию братания с “мужиковствующими”. “Сладко журчащий о России, о русском народе г. Блок оказывается не расположен заводить знакомства с писателями из народа, – с обидой писал А. Ширяевец В. Миролюбову 10 марта 1916 года. – Не принял меня, а до меня не принял Сергея Клычкова. <…> Знакомство мое с г. Блоком кончилось тем, что, после нескольких писем к нему и вызовов по телефону, я, явившись к нему, поторчал в прихожей, и горничная вынесла мне книгу его “Стихов о России”, которую я купил в магазине и с которой я явился к их степенству с просьбой дать автограф. Автограф-то в книге был, но автора видеть не сподобился… Мерси и на том, что увидел горничную знаменитости” [148] .
148
Александр Ширяевец: Из переписки. 1912–1917 гг. / Публ. Ю. Б. Орлицкого, Б. С. Соколова, С. И. Субботина // De visu. 1991. № 3. С. 29.
Совсем
К Городецкому Есенин наведался через день после посещения Блока, 11 марта. “Стихи он принес завязанными в деревенский платок, – умилялся Городецкий в своих мемуарах. – С первых же строк мне стало ясно, какая радость пришла в русскую поэзию. Начался какой-то праздник поэзии. Мы целовались, и Сергунька опять читал стихи. Но не меньше, чем прочесть стихи, он торопился спеть рязанские “прибаски, канавушки и страдания”… Застенчивая, счастливая улыбка не сходила с его лица. Он был очарователен со своим звонким озорным голосом, с барашком вьющихся льняных волос” [149] .
149
Городецкий С. О Сергее Есенине… С. 138.
Виктор Шкловский в 1940 году предложил недостоверную, но весьма колоритную версию знакомства Есенина с Городецким, мимоходом приплетя к делу Клюева (обозначенного как “друг Есенина”), блоковскую кухню и том-сойеровский забор:
“Городецкий передвинул возможности поэзии и потом смотрел на занятые области несколько растерянно.
Один друг Есенина был человек, любующийся своей хитростью. Он взял два ведра с краской, две кисти, пришел к даче Городецкого красить забор. Взялись за недорого. Рыжий маляр и подмастерье Есенин.
Покрасили, пошли на кухню, начали читать стихи и доставили Сергею Митрофановичу Городецкому удовольствие себя открыть.
Это был необитаемый остров с мотором, который сам подплыл к Куку: открывай, мол, меня!” [150]
Надо признать: погрешив против фактов, Шкловский нашел удачную метафору. Очевидно, что, “подплыв” к Городецкому, Есенин заранее подготовился к встрече с мэтром, раз принес свои произведения автору “Яри” “завязанными в деревенский платок”. Однако дальше начинающий стихотворец действовал по ситуации, тональность которой задавал уже Городецкий. “…Среди крестьянских поэтов какой-нибудь скромный И. Белоусов мог еще по инерции потянуться вслед за “суриковцами” и Дрожжиным и пройти по словесности почти незамеченным; притязательные же Клюев и Есенин прежде всего высматривали в модернистской литературе ее представление о поэтах из народа, а потом выступали, старательно вписываясь в ожидаемый образ” [151] .
150
Шкловский В. О Маяковском // Шкловский В. Собрание сочинений: В 3 т. М., 1974. Т. 3. С. 112.
151
Гаспаров М. Поэтика “серебряного века”… С. 8. Ср., впрочем, с “облагораживающим” Есенина суждением-воспоминанием Зои Бухаровой: “Отдельные кружки поэтов приглашали юношу нарасхват; он спокойно и сдержанно слушал стихи модернистов, чутко выделяя лучшее в них, но не увлекаясь никакими футуристическими зигзагами” (З. Б. [Бухарова З.] Новые пути русского искусства // Петроградские ведомости. 1915. 11 июня).
Сергей Есенин и Сергей Городецкий
Петроград. Март-апрель 1915
Экзальтированный прием, оказанный старшим поэтом младшему (“праздник”, “целовались”, “Сергунька”), с одной стороны, должен был убедить Есенина в точности попадания в выбранный образ, а с другой – подсказывал: можно усилить в этом образе черты скромного деревенского паренька. К Мурашеву Есенин явился уже “в синей поддевке” и “в русских сапогах”, а стихи в нужный момент “вынул из сверточка в газетной бумаге” [152] .
152
Есенин в восп. совр. Т. 1. С. 187, 188.
Дарственная надпись А. Блока на одном из томов его “мусагетовского” собрания сочинений, подаренном С. Есенину 9 марта 1915 года
Основной эффект, которого добивался и добился Есенин, стилизуя свой облик под деревенского простака, состоял в ярком контрасте между этим обликом и профессионализмом уверенного в себе поэта. Месяц спустя Зинаида Гиппиус в журнальном предисловии к поэтической подборке Есенина изобразит его “худощавым девятнадцатилетним парнем, желтоволосым и скромным”, чьи стихи тем не менее отличает “мастерство как будто данное: никаких лишних слов нет, а просто есть те, которые есть” [153] .
153
Роман Аренский [Гиппиус 3. Н.]. Земля и камень… С. 12.
Дарственная надпись С. Городецкого на экземпляре его книги “Четырнадцатый год”, подаренной С. Есенину 11 марта 1915 года
Именно для достижения этого впечатления ("мастерство как будто данное”) Есенин в Питере постарался "забыть” о своем московском периоде и тогдашнем медленном и мучительном овладении азами стихосложения. Из Рязани прямо в столицу – такой географический маршрут, с есенинской подачи, станут вычерчивать авторы статей и мемуаров: "Он приехал из рязанской глуши прямо к Блоку на поклон…” [154] ; "С целью ознакомиться с нашими художественными течениями и их представителями из Рязанской губернии приехал 19-летний крестьянин-поэт С. Есенин…” [155] ; "Он приехал из Рязанской губернии в "Питер”…” [156] .
154
Адамович Г. Сергей Есенин… С. 90.
155
З. Б. [Бухарова З.] Новые пути русского искусства // Петроградские ведомости. 1915. 11 июня.
156
Роман Аренский [Гиппиус З. Н.] Земля и камень… С. 12.
Сергей Городецкий. 1910-е
Интересно сравнить между собой дарственные надписи, которые, по итогам первого свидания с Есениным, сделали ему на своих книгах Александр Блок и Сергей Городецкий. Блок написал сухо и просто: "Сергею Александровичу Есенину на добрую память. Александр Блок. 9 марта 1915. Петроград” [157] ; а Городецкий – восторженно и вычурно: “Весеннему братику Сергею Есенину с любовью и верой лютой” [158] .
157
Александр Блок… // Литературное наследство. Т. 92. Кн. 3. С. 68.
158
Цит. по: Летопись… Т. 1. С. 209.
Столь же причудливой, “народной” стилистической манеры Городецкий, общаясь с Есениным, предпочитал держаться и в дальнейшем. “Сердце мое Сергун!” – с такого обращения он начал письмо к Есенину от 14 июня 1915 года [159] . А 7 августа Городецкий признавался младшему поэту: “Мне все еще нова радость, что ты есть, что ты живешь, вихрастый мой братишка. Так бы я сейчас потягал тебя за вихры кудрявые!” [160] Судя по всему, таскание за волосы считалось в кругу Городецкого – Есенина непременным атрибутом встречи двух соскучившихся друг по другу близких приятелей. “Дорогой Сашка! Оттрепал бы я тебя за вихры, да не достанешь”, – шутливо сетовал уже сам Есенин в письме к А. Добровольскому от 11 мая 1915 года [161] .
159
Сергей Есенин в стихах и в жизни… С. 200.
160
Там же. С. 204.
161
Есенин С. Полн. собр. соч.: В 7 т. Т. 6. С. 69.
Знакомство и дружба с Городецким сильно продвинули Есенина в работе над своим образом и обликом. Похожую роль автор “Яри”, с юности лелеявший в себе “страсть к лубочному “русскому” духу”” [162] , сыграл в судьбе многих крестьянских поэтов. Недаром Анна Ахматова в прозаических набросках к своей итоговой “Поэме без героя” изобразила, как “Городецкий, Есенин, Клюев, Клычков пляшут “русскую”” на гофмановском модернистском маскараде 1913 года [163] .
162
Иванов Г. Сочинения. Т. 3. С. 65.
163
Записные книжки Анны Ахматовой (1958–1966). М., Torino, 1996. С. 174.