Сергей Лебедев
Шрифт:
С первых же дней строительства воронежского завода возник вопрос о кадрах. На получение квалифицированных строителей рассчитывать не приходилось, так как грандиозное строительство шло по всей стране и нехватка опытных строителей проявлялась всюду. Неожиданно большую роль в строительстве воронежского завода сыграли курсанты Центрального института труда, прибывшие из Курска под именем Курского батальона 518. [18] На строительство прибыли также рабочие бригады из Гремячего и Новой Усмани, Семилук и Нижнедевицка. Веселые, молодые, энергичные ребята, дети рабочих и крестьян, готовы к любой, самой тяжелой работе, готовы были перенести все трудности, которые сулила им стройка. Курскому батальону принадлежала честь начать строительство воронежского
18
Романтически настроенные юноши и девушки номером своего трудового батальона избрали число, обозначавшее количество ударных строек первой пятилетки.
Строительство второго завода развивалось также стремительно.
Несколько месяцев над площадкой завода стоял сплошной гул от несмолкаемых ударов молотов по железу: изготовлялась аппаратура. Ночью на большом расстоянии видно было сверкание сварочных огней.
Основные, наиболее тяжелые работы выпали на январь — март 1932 года. Условия для строительства складывались исключительно неблагоприятные. У некоторых цехов не было ни крыш, ни окон, отсутствовали даже двери. Приходилось на кострах отогревать замерзший кирпич, глину, песок, шамотную массу и другие строительные материалы, необходимые для кладки контактных печей и боровов в печном цехе. Постройку шестого этажа газового цеха заканчивали в январе, работая на сильном морозе. Десятки тысяч кубометров мерзлой земли были вынуты при прокладке траншей для водопровода, канализации, трубопроводов между цехами.
В июле 1932 года, когда в Ярославле пускался первенец промышленности синтетического каучука, на площадке строительства воронежского завода уже завершался строительный монтаж цехов первой очереди. За одиннадцать месяцев героическими молодежными бригадами было уложено 7 миллионов штук кирпича, 8 тысяч кубометров бетона, 100 километров трубопроводов, вынуто около 100 тысяч кубометров грунта и смонтировано 3 тысячи тонн железных конструкций.
К этому времени в основном были построены все цехи завода, пожарный, питьевой и производственный водопроводы, 2 каменных четырехэтажных жилых дома, 32 барака для рабочих, 23 стандартных дома, временная столовая, амбулатория, техникум, проложено железнодорожное кольцо.
В начале июля состоялся пробный пуск некоторых производственных цехов и началась эксплуатация котельной и холодильного цеха. В газовом цехе и цехе полимеризации заканчивался монтаж.
15 июля на площадку строительства прибыли сотрудники С. В. Лебедева, только что запускавшие ярославский завод, — Н. И. Смирнов, В. П. Краузе, Ф. К. Крюченко, Нейкирх и другие.
В 8 часов утра 10 сентября 1932 года на контактные печи был подан спирт.
В 11 часов утра 19 октября 1932 года на Воронежском заводе синтетического каучука была получена первая партия каучука.
С пуском Воронежского завода синтетического каучука Советский Союз мог смело заявить не только об успешном решении проблемы синтеза каучука в крупном масштабе. Один завод — это все же завод. Два крупных завода — это уже очаг промышленности. Первое в мире промышленное производство синтетического каучука стало историческим фактом.
Такова была главная мысль опубликованной в «Правде» 27 июля 1932 года большой статьи О. П. Осипова — «Проблема синтетического каучука решена». Да, это было именно так!
Со второй половины 1932 года в СССР начал выходить специальный журнал «Синтетический каучук», в котором помещались научные статьи, посвященные проблемам синтеза каучука, а также организации и освоения промышленного производства синтетического каучука в Советском Союзе. Начал публиковать работы, подводящие итоги своих многолетних исследований в области синтетического каучука, и С. В. Лебедев. Естественно, что публикация этих материалов нашла широкий и подчас весьма своеобразный отклик в специальной литературе зарубежных стран. Так, например, узнав о том, что в Ленинграде пущен в эксплуатацию первый опытный завод СК — это было еще в 1931 году, — маститый американский изобретатель Томас Альва Эдисон заявил:
«Известие о том, что Советскому
Неверие в реальность решения самой проблемы и в способность советской промышленности обеспечить заводы СК в нужных количествах исходным сырьем — таков был лейтмотив выступлений по этому поводу буржуазной печати. Наряду с этим появлялись заметки, которые преследовали цель запугать правящие круги капиталистических стран. Муссировались сообщения «из достоверных источников» о якобы лелеемых Советским Союзом планах завоевания мирового рынка.
Так, в английской печати в 1933 году появилась статья под названием «Угроза советского каучука». В связи с пуском в Советском Союзе заводов по производству синтетического каучука автор заметки напоминал о том, что каучуковые короли только недавно добились закона, ограничивающего площади, занятые под плантациями каучука. Целью этого закона являлось сохранение высоких цен на каучук, то есть охрана сверхприбылей каучуковых монополий. Автор утешал встревоженных капиталистов, указывая, что «производство синтетического каучука вследствие его дороговизны вряд ли в состоянии нарушить создавшееся равновесие». Но это было бы верно, по мнению автора, если бы на сцену не появилась Советская Россия, которая находится на пути к тому, чтобы стать в экономическом отношении совершенно независимой от других стран. Пускаясь в различные измышления о «кознях» Советского Союза, автор заметки «доказывал», что Россия неоднократно извлекала для себя выгоду из мировых экономических разногласий. «Нет ничего невозможного, — заключал автор, — в том, что в одно прекрасное утро мир проснется и увидит, что Россия выбросила на рынок сотни тонн синтетического каучука по цене, от которой вполне могут обезуметь плантаторы и промышленники».
Некоторые авторы статей тешили себя мыслью, что, «если даже надежда России на синтетический каучук осуществится, ей все же придется ввозить около 65 процентов сырого каучука для удовлетворения необходимого ей количества».
Даже сквозь зубы, вынужденно признавая, что достижения русской промышленности в этой области очень велики, авторы статей делали «пинок» в наш адрес, говоря о «неопытности» и неумелости, «характерных для русских предприятий».
Что же? В какой-то мере это было верно. Не хватало ни опыта, ни многих важных практических навыков. Прокладывая новые пути науке и технике, приходилось одновременно проходить «азы» в области организации производства, заново создавать его основу. Но сколько раз это повторялось и позже? Недруги наши видели только нашу техническую отсталость, но не замечали смелой, дерзкой, молодой, впервые освобожденной от предпринимательских пут науки, которая круто шла в гору и вела за собой технику. Не хотели видеть революционного энтузиазма миллионов людей, поставивших своей ближайшей целью — во что бы то ни стало овладеть техникой. Боялись признать неоценимые преимущества социалистического строя, который впервые в истории человечества мудро, следуя доводам передовой науки, концентрировал все силы народа и направлял их в нужное русло.
Во всяком случае, остается фактом, что буржуазная печать (даже техническая) в 1932–1933 годах не увидела тех основных достижений, которые были получены в Советском Союзе при организации промышленности синтетического каучука.
Специальная техническая литература за рубежом совершала в тот момент и другую ошибку: ей не удалось выявить преимущества промышленного синтеза каучука по сравнению с добычей плантационного каучука. Целесообразность организации промышленности синтетического каучука признавалась лишь применительно к Советскому Союзу и только как средство для обеспечения страны сырьем на случай экономической изоляции. Это заблуждение не было случайным. Капиталистическая индустрия проявила свою неспособность глядеть вперед. Соображения непосредственной выгоды затмевали все лебедевские идеи о самостоятельном значении синтетического каучука как универсального сырья, которое сможет в перспективе превзойти натуральный каучук по многим своим свойствам.