Сергей Михалков
Шрифт:
Люба погладила Щелкунчика по голове.
— Мне показалось, что тебе очень одиноко стоять день и ночь в окне этой лавки игрушек. Ты был весь в пыли. И в самом дальнем углу, как будто тебя наказали…
— Толстая Матильда не вытирала меня. Она вообще меня не любила, — грустно сказал Щелкунчик. — Я ее раздражал… Ей казалось, что я отпугиваю детей. Когда ты подошла к витрине, у меня закололо в том месте, где было когда-то сердце. Я сразу понял, что и ты одинока…
— Да, одинока, — призналась Люба. — Никто не понимает меня.
—
— Конечно! — недолго думая, согласилась Люба. — Но что надо сделать?
— Видишь белого журавля? Того, что стоит возле окна и смотрит в него?
— Чучело? Вижу…
— Это такое же чучело, как я деревянная кукла! Белые журавли — особые птицы. Подними меня и посади ему на спину.
Люба подняла Щелкунчика, усадила на белого журавля. И тот… переступил с ноги на ногу. Попытался расправить крылья…
От неожиданности Люба зажмурилась. Когда она открыла глаза… на журавле сидел не деревянный солдат, а бравый молодой офицер. И не сидел вовсе, а восседал, будто в седле.
— Спасибо тебе! — произнес офицер и протянул Любе руку. — Надеюсь, мы еще встретимся! Пока же знай только, что имеешь друга, который умеет быть благодарным…
— Нет, Мило! — воскликнула Люба. — Я хочу лететь с тобой!
— Нельзя, — тихо возразил офицер. — Твое место дома, в семье… К тому же завтра утром ты должна идти в школу!
— Дома никто не понимает меня. Я полечу с тобой! — настаивала девочка.
— Это опасно.
— Я не боюсь мышей!
— Но мне придется сражаться!
— Я буду рядом с тобой…
— Меня могут убить!
— Пусть тогда убьют и меня…
— Просто не знаю, что делать… — растерялся бравый офицер. — Ты же еще ребенок!
— Я попытаюсь поскорей вырасти! И потом… стыдно напоминать, но ты должен меня отблагодарить. Или нет? Ведь ты сам сказал, что умеешь быть благодарным…
— Умею… И должен! — сдался Мило. — Пусть будет по-твоему. Но дай слово ни на шаг не отходить от меня. И делать все, что я прикажу!
— Обещаю… Обещаю! — торопливо проговорила Люба и вскарабкалась на спину журавлю, которому уже явно не стоялось на месте. Он рвался за окно в ночное звездное небо…
— Держись покрепче! — скомандовал Мило.
Люба обхватила его обеими руками и прижалась к спине. Мило махнул рукой, — ив распахнутое окно вырвался, как из плена, белый журавль с двумя всадниками на спине…
Затрезвонил старый будильник, обрывая, как он это привык делать, Любин сон в самом волнующем месте. Люба проснулась, но долго не могла сообразить, что происходит: только что она летела над спящим городом, над его парками и садами, покрашенными в светло-желтый лунный цвет, обгоняя облака, набухшие от будущего дождя, — и вдруг очутилась в своей постели. Ей пора вставать, потому что если она сейчас же не поднимется, не оденется, не умоется, не почистит зубы и не позавтракает, то опоздает в школу.
Люба любила спать — и всегда радовалась вечерней поре. Ну, а в тот день она просто не могла дождаться, когда наконец стемнеет. И можно будет опять провалиться в сон!..
Над лесами и озерами, полями и реками, над снеговыми вершинами несла на себе птица, белая, словно тоже вылепленная из снега, двух седоков.
Оба сошли с журавля посреди снежного поля. Люба крепко зажмурилась: кругом все было белым-бело. Журавль произнес свое «курлы-курлы!», что значило «до свидания», и взмыл в небо, исчез.
— Где мы? — спросила Люба.
— В Снежном королевстве! — ответил Мило. — Разве не видишь? Ты не замерзла?
Люба не успела ответить, как снег, осыпавшийся с ели, набросил на плечи ей и Мило пуховые воротники. Откуда ни возьмись явились прозрачные ледяные сани, запряженные ледяными прозрачными лошадьми. Мило усадил Любу рядом с собой — и они помчались куда-то, в белую, завьюженную даль.
— Снежный король позаботился о нас, — сказал Мило, правя лошадьми. — Никак не скажешь, что у него холодное сердце!
Так они мчались некоторое время, сливаясь с белоснежным простором, пока Люба не вскрикнула:
— Смотри, Мило! Что это там… впереди?
— Ледяной дворец, — ответил Мило. — Мы у цели… Интересно, как там встретят меня! Помнят ли еще? А может, забыли?..
— Ты бывал тут раньше? — спросила Люба.
— И не раз! — ответил Мило. — Я приезжал… или, точней сказать, прибывал сюда с военной делегацией из Джоконды.
В ледяном тронном зале, примерзая платьем к ледяному трону и потому время от времени приподнимаясь, сидела рядом с мужем-королем Снежная королева. Она куталась в белые меха и поминутно чихала. Король элегантно протягивал ей белоснежный носовой платок.
На ледяном полу, как на катке стадиона, кружились под музыку маленькие снежинки, демонстрируя свое «фигурное» мастерство.
— Кто там? — обратился король к жене, заметив приближавшихся Мило и Любу. — Постой, постой… Да ведь это, кажется, офицер Мило из Джоконды! Помнишь, дорогая? Это он…
— Не может быть! — ответила королева, поднося к глазам ледяной бинокль. — Впрочем, ты прав, дорогой. Вроде бы это он… И ничуть не изменился за долгие годы! Так же красив и молод! Ну, конечно же, это Мило… А с ним какая-то де-девочка! Апчхи!
Король элегантно протянул ей платок. Мило и Люба подошли к ледяному трону.
— Здравствуйте, ваша снежность! — Мило с достоинством поклонился.
— Здравствуй, пропащая душа! — Король дотянулся и хлопнул его по плечу. — Сколько же мы не виделись? Целую вечность! Это твоя дочь?
— Нет, это просто Люба. Мой друг! — ответил Мило.
Люба тоже поклонилась, но с меньшим достоинством, поскольку находилась в растерянности: она никогда не встречалась с королями.
— Не подходи, девочка) У меня ужаснейшая простуда… — предупредила королева, прикрывая лицо платком.