Сергей Сергеевич Ольденбург 1888-1940
Шрифт:
Иван Ильин, видя во Власовском Движении «новую русскую гражданскую войну» против большевизма, понимал, что частичные сдвиги в нацистской политике в 1944 г. «очень запоздали», «надо было кардинально изменить немецкую восточную политику ещё в 1942 году». Однако продолжение русскими националистами антисоветской борьбы имело далеко идущее принципиальное значение для будущего России. В марте 1945 г. Ильин сочувственно приводил слова А.А. Власова: «Мы, так или иначе, погибнем. Но наша программа нас переживёт» [И.А. Ильин «Гитлер и Сталин. Публицистика 1939-1945 годов» М.: Русская книга, 2004, с.218, 276].
Термин Власовское Движение включает всех русских националистов из СССР, боровшихся с коммунизмом
Признание со стороны монархистов антисоветских заслуг Л.Г. Корнилова соответствует принципу поддержки всего лучшего, а не худшего в Белом Движении. Точно так относительно личности Власова имеет положительное значение не то что он вынужденно поддерживал сталинизм, а то как он с ним боролся. Одновременно А.А. Власов воплощает важнейшие задачи сопротивления нацизму, включая сюда и заслуги прямых сражений: «атаку бригады возглавляла вся троица, в том числе и генерал А.А. Власов. Значит он появился в армии не после взятия Волоколамска, как это обычно утверждается, а значительно раньше» [Василий Карасев «Яхромский мост. Крах «Тайфуна»» М.: Яуза, 2019, с.673].
Важнейшим историческим фактом является преобладание правых монархических настроений среди власовцев, что является самым логичным прямым следствием антикоммунистических устремлений Власовского Движения и совершенных западными демократами-февралистами, союзниками сталинизма, множеств преступлений против русских контрреволюционеров. Власовцы идейно соединились с белоэмигрантами на почве национальной монархической идеи.
В. Рудинский в статье «С Испанцами на Ленинградском Фронте» описывает как это происходило: «судя по моему новому знакомому, об эмиграции у меня создавалось самое лучшее мнение. Трингам был убеждённый монархист», «состоял в одной из монархических организаций». «Он употреблял всё своё влияние у испанцев на пользу русского населения». «У меня от этой встречи надолго осталась вера в русскую эмиграцию» [«Под Белым Крестом» (Буэнос-Айрес), 1952, сентябрь, №3, с.4, 13].
Идейный последователь С.С. Ольденбурга, М.В. Назаров в «Миссии русской эмиграции» указывает на основополагающий факт, что большинство монархистов среди власовцев признавал в 1949 г. «Социалистический Вестник» по результатам голосования о представительстве эмигрантских организаций.
В 1951 г. осведомлённые авторы журналы «Часовой» вполне подтверждали преобладание монархистов, как и представители Высшего Монархического Совета. Оно проявилось даже через послевоенную анкету НТС: «какие бы поправки ни вводить в статистику «Посева», нужно констатировать, что, по её данным, число монархистов в эмиграции составляет около половины». «Пожилые люди из СССР дают 38 процентов монархистов, а молодёжь из Советского Союза даёт 32 процента». «На анкету ответили прежде всего солидаристский актив и меньше всего - те люди, которые рассчитывали, чтобы их монархический голос был как-то опубликован официозом антимонархической партии» [И.Л. Солоневич «ХХ век. Так что же было?..» М.: ФИВ, 2009, с.82-83].
Признание факта преобладания монархических настроений среди власовцев даёт послевоенное «Возрождение» Тхоржевского, явно перекрасившееся в сторону демократии: «Союз андреевского флага, - САФ: это монархисты-реакционеры». Именно за САФ оказалось большинство в результате голосования среди ди-пи. Высший Монархический Совет также представлял настроения эмигрантов новой волны [«Возрождение» (Париж), 1949, ноябрь-декабрь, Т.6, с.173].
««Союз Андреевского Флага» я помню, они приезжали делегацией из пяти человек - это все в основном были
В воспоминаниях о первых послевоенных изданиях упоминается брошюра ВМС «Император Николай II (биографический очерк)» [Р.В. Полчанинов «Молодёжь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941-1951» М.: Посев, 2009]
Высший Монархический Совет, наряду с НТС, был первой политической организацией, действовавшей среди белоэмигрантов и власовцев после 1945 г. Американские демократы, союзники сталинизма, в те годы запрещали ведение антикоммунистической деятельности, поэтому работа русских монархистов шла подпольно. Естественно, что в рамках общей своей борьбы с русскими монархистами за насаждение феврализма, американская разведка после 1948 г. устранила генерала Глазенапа из «организации Гелена». Вопреки всему, к огромному недовольству демократа Романа Гуля, ругаемые им монархисты «захватили командные посты повсюду» в лагерях перемещённых лиц [Benjamin Tromly «Cold War Exiles and the CIA. Plotting to Free Russia» Oxford University Press, 2019. P.51, 58, 77].
ВМС успешно конкурировал с демократами, которые ради господства феврализма стремились разорвать связь власовцев с монархически настроенными белогвардейцами. Факт наличия множества монархистов среди участников Власовского Движения признают и самые профевралистски, крайне предвзято настроенные американские историки, враждебные всем правым силам, как Б. Тромли: «многие изгнанники первой волны и даже часть второй волны по-прежнему выступали за реставрацию Русской монархии». Поиск множества свидетельств позволяет постепенно уточнять, насколько значительна была эта часть.
Отделение САФ в Италии возглавлял выдающийся монархист, выбравшийся из СССР, Борис Ширяев. Подобно Ширяеву, заместитель председателя САФ И.Н. Кононов после 1945 г. с полным основанием отстаивал имя генерала Краснова в качестве подлинного патриота. Сепаратист Глазков, с которым постоянно боролся П.Н. Краснов, напротив, поддержав февралистскую идеологию, подавал заявку на вступление в КОНР. После 1945 г. Глазков при поддержке американской разведки занимался ровно той же русофобской работой что и при А. Розенберге.
Настроения эмигрантов против демократов – союзников Сталина, хорошо переданы в стихотворении «1945», где о выдачах казаков и власовцев, о всей антирусской просоветской либеральной политике есть строчки «Сребренники красные считает Западный продавшийся прохвост», или «стеною дьявольскою стала Мировая сволочь против нас» [П. Поляков «Пришёл, увидел, прощай» Мюнхен, 1972, с.48-49].
Сохранение в СССР промонархических настроений было заметно и после Второй мировой войны среди казачества. «Я была поражена, когда во многих казачьих домах-куренях увидела сделанные с любовью деревянные сундучки, в которых хранились парадная казачья форма, регалии, знаки отличия. А на крышке сундучка – фотографии государя Николая II и его владельца в полной форме и при оружии. И ничто – даже жесточайшие репрессии – не состоянии были изменить эти традиции. Я думала тогда: кому они служили? Императору? Отечеству? Скорее всего эти понятия у них совпадали» [Э.А. Быстрицкая «Встречи под звездой надежды» М.: Вагриус, 2005, с.108].