Сергей Сергеевич Ольденбург 1888-1940
Шрифт:
После убийства Горгуловым французского президента Поля Думера С.С. Ольденбург 12 мая выпустил некролог «Великий семьянин», где писал: «Родина была для него расширенной семьёй». Вдова потеряла его после 53 лет совместной жизни, у них было 8 детей, из них четыре сына погибли на Великой войне и от полученных на ней ран. Президента хвалили за спартанские привычки и пуританские нравы. «Он любил путешествовать по Франции инкогнито, избегая торжественных приёмов, вывешивания флагов и поднесения букетов». Монархист Ольденбург был способен признавать и республиканские достоинства «нравственного миросозерцания древнего Рима», какие он увидел в покойном. «Думер, всю жизнь называвшийся радикалом, мог считаться консерватором из консерваторов».
В «Возрождении» 12
31 мая в «Возрождении» появилась статья Ольденбурга «Властная старость» о вызове 94-летнего князя Сайонджи для решения вопроса о составлении нового японского правительства. Сравнительно с Кайзером Вильгельмом I или Франц-Иосифом, «русские государственные деятели старели быстрее! Не было ни одного русского царя, который дожил бы хотя бы до 70-ти лет. Из видных политических деятелей ни один не играл сколько-нибудь видной роли в том возрасте, в котором, например, Клемансо приобрёл мировую известность».
В данном случае Ольденбург не упоминает И.Л. Горемыкина, который соответствовал перечисленным примерам Гладсона, Гинденбурга, Бисмарка по возрасту и выдающимся государственным заслугам, но был подвергаем регулярным оскорблениям от либералов и революционеров именно за величие опыта.
Уже 4 июня в №2559 помещена ещё одна статья С.С. Ольденбурга «Гарибальди (к 50-летию его кончины)», которая обращает внимание как в революционном культе Гарибальде слились интеллигентские герценовские традиции с официальными фашистскими торжествами. Описывая его роль в объединении Италии, Ольденбург пишет: «Король Пьемонта не мог призывать к революции против неаполитанского короля. Объявлять ему войну – не было оснований». Идейный республиканец, Гарибальди сумел завоевать Сицилию и Неаполь, которые передал королю Виктору-Эммануилу в интересах формирования объединённой Италии, не имея возможности победить монархический принцип. «Неуживчивый индивидуалист, Гарибальди едва ли бы оказался в рядах фашистской партии с её “римской” дисциплиной. Но нельзя отрицать и того что Муссолини в других формах продолжает дело Гарибальди».
16 июня 1932 г. Ольденбург опубликовал юбилейную статью «Третье июня»: «эта дата уже поблекла в наших представлениях». Настолько, что он даже встречал вопросы о значении этой даты. Не вполне точно Ольденбург утверждает, будто «манифест 3 июня не пытается исходить из основных законов 1906 года» (это ошибочное конституционалистическое толкование прав Самодержавного Монарха по ОГЗ). Закон значительно увеличивал число выборщиков от землевладельцев за счёт других курий. Ольденбург утверждает что 3 июня исправляло ошибку избирательного закона Витте, рассчитанного на «затопление интеллигенции крестьянской массой». Справедливым можно признать мнение Ольденбурга, что «не Государственная Дума породила тот болезненный психоз, результатом которого явилась февральская революция: она только отражала на себе стихийно разлитое в стране настроение». Т.е., нельзя сказать что одна Г. Дума создала революцию. Но в этом отражении следует всё-таки видеть определённое деструктивное действие, в котором имеется не только стихийный, но и сознательный характер.
Далее Ольденбург утверждает, что закон 3 июня вызван государственной необходимостью и исторически оправдал себя. «За время действий третьей и четвёртой Думы правительством было совершено не мало ошибок, которые привели большинство Думы, лояльное по существу, на путь оппозиции. Уже сами выборы в четвёртую Думу отразили на себе рост оппозиционных настроений, и попытка грубого давления на землевладельческую курию путём мобилизации священников по приказу сверху только внесла дополнительную горечь в отношения между парламентом и властью. Огромную роль сыграло и убийство П.А. Столыпина, этого прирождённого оратора и парламентского премьера, умевшего сочетать твёрдую власть и проявлением уважения к народному представительству. Но все эти осложнения, во всяком случае, коренились не в законе 3 июня…».
Причины противостояния Г. Думы и правительства, действительно, совершенно не зависели от закона 3 июня и коренились в задачах партийной борьбы за власть и принципиальных идейных расхождениях между депутатами и монархическим правительством. В связи с этим таланты Петра Столыпина проявлять незаслуженное
Читатели «Царствования» в будущем не смогут основывать на книге С.С. Ольденбурга апологию Г. Думы против Русского Самодержавия. В эмиграции единомышленники А.П. Столыпина в НТС, заинтересованные в продвижении демократического западнического культа, жаловались: «книга Ольденбурга о царствовании императора Николая II неплохая, но в ней нет ясного перехода во время этого царствования от самодержавия к конституционной монархии, что происходило под благотворным влиянием П.А. Столыпина» [Н.Н. Рутченко-Рутыч «Средь земных тревог» М.: Русский путь, 2012, с.569].
Книга С.С. Ольденбурга действительно даёт основную положительную оценку Самодержавной Монархии Николая II, а не призрачного столыпинского конституционализма. Никакого ясного перехода не могло произойти, поскольку сам главенствующий принцип Самодержавия остался в Основных Законах и на нём держалось всё Русское Царство, а не на Г. Думе или Столыпине.
Тем не менее, сторонники недостоверно раздутого столыпинского мифа всячески старались отнять у Самодержавия и приписать конституционализму выдающиеся успехи Императора Николая II и монархической государственности. Такие суждения просачивались и в СССР к противникам большевизма. Про одного из относительно правых ельцинских министров, позднее ставшего распространителем полного комплекта лжи путинской советской мифологии, вспоминают, что он ещё до 1985 г. «рассказывал о том, какие яркие и значительные личности были в Белом движении», «говорил что Столыпин – крупнейший реформатор, мощная фигура, сумевшая изменить русскую политику, рассказывал о том, какие значительные изменения могли произойти, если бы самодержавие дало возможность довести эти реформы до конца» [И.И. Цыбульский «Сергей Степашин» М.: Молодая гвардия, 2008, с.95].
Такие суждения являются показателем значительного отхода от советской идеологии, но заметна нехватка доступа к достоверным историческим исследованиям. Книга С.С. Ольденбурга отлично показывает, что П.А. Столыпин не единоличный титан-реформатор, а продолжатель прежней Самодержавной политики Императора Николая II, в которую вносили свой вклад все русские политики.
Даже чрезмерно осторожные газетные заявления С.С. Ольденбурга, который излишне расшаркивался перед институтом Г. Думы, казались вопиюще непозволительными для левых интеллигентских традиций. В «Последних Новостях» ему возразил эмигрантский масон П.П. Гронский, бывший член ЦК к.-д. 27 июня Ольденбург отвечал ему статьёй «Против исторических шаблонов»: «чтобы научиться чему-либо из уроков прошлого, надо подойти к ним без прежней партийной предвзятости. Настолько же ошибочно порицать “по старой памяти”, как и оправдывать всё прошлое из протеста против большевиков»
Полемика даёт возможность извлечь некоторые исторические уроки и из личного опыта С.С. Ольденбурга как историка. Безусловно, было бы непродуктивно и исключительно вредно заниматься недобросовестной апологетикой Российской Империи. Полезно лишний раз убедиться, что ею Ольденбург никогда не интересовался и честно преследовал свои исследовательские цели. Но когда речь заходит о предпочтении стороны в политическом противостоянии между Императорским правительством и Г. Думой, монархическим принципом и парламентаризмом, то правоцентристские соглашательские попытки не достигают целей примирения. Г. Дума действительно создавалась для обезвреживания в ней оппозиционных сил. Но бесполезно жертвовать позициями монархистов ради удовлетворения демократических аппетитов какого-либо выборного представительства. Политические союзы могут и должны заключаться только по принципу взаимной выгоды, а не односторонних “уступок”.