Серийный бабник

Калинина Дарья Александровна

– Мне тут не нравится, – заметила Леся. – За таким забором убьют, никто и не заметит. Никакая охрана не спасет.

– Мы пришли, – вместо ответа сказала Кира. – Вот их дом.

– Ничего, – одобрила Леся. – Добротный.

Дом и в самом деле производил внушительное впечатление. Основательный, выстроенный из кирпича, оштукатуренный и покрытый приятной салатовой краской. По периметру цокольный этаж со встроенным гаражом был облицован диким камнем. Перед домом росли хвойные декоративные растения. Они здорово вымахали, и их никто не подстригал,

отчего подход к дому казался несколько мрачноватым.

Калитку подругам открыл здоровенный дядька с маслянисто блестящими губами, словно он только что встал из-за стола, наевшись блинков. За ним маячили еще два амбала помоложе.

– Вы к кому? – хмуро уставился старший на подруг, не собираясь пропускать их внутрь.

– Дядя Митя! Пропусти! – раздался еще один голос за спиной хмурого верзилы. – Это по поводу Бориса! Я тебе говорила!

Дядя Митя посторонился. Но любезней не стал. Зато девушка, подскочившая к подругам, своего волнения не скрывала.

– Где он? Говорите, где он? – теребила она подруг. – Говорите же! Где он шляется столько времени?

Голос ее внезапно стал злым.

– Нельзя же быть таким жестоким. Ну, поссорился, наговорил лишнего. Зачем же отца-то мучить? Он и так совсем плох. Борька – жуткая скотина! Будь я на месте отца, просто выгнала бы его вон!

– Заглохни, Нинка, – неожиданно произнес дядя Митя. – Договоришься у меня!

– Тебя вот спросить забыла!

– Пигалица! От горшка – два вершка, а туда же! Старших судить лезешь!

Подруги невольно хихикнули. Нина выглядела лет на тридцать – тридцать пять. И пигалицей ее можно было назвать разве что в шутку. Но Нина шуток не понимала. И потому вопила на дядю Митю. Тот тоже в долгу не остался.

Обстановка накалялась. Забыв про Бориса, дядя и племянница, кажется, готовились сойтись в рукопашной. На чьей стороне будет перевес, предположить было нетрудно. Поэтому подруги решили вмешаться в начинающуюся ссору. Беседовать с мрачным мужиком им представлялось делом затруднительным и к тому же малоприятным. Куда интересней поболтать с Ниночкой.

– Нина! – вклинилась между дядей и племянницей Кира. – Мы же хотели поговорить про Бориса. Он попал в беду.

Дядя и племянница замолчали и, уставившись на Киру, дружно ахнули:

– Что?!

– Что с ним?! Он жив?!

– Мы не знаем.

– Ой! – побледнела Нина. – Что будет! Отец не переживет, если с ним что-то случится!

В это время к калитке подошла еще одна девушка. Она была младше Нины. И похоже, это была ее младшая сестра. Во всяком случаи фигуры у девушек были словно вылеплены одним мастером. Попы, бедра, ляжки и вообще нижняя часть туловища у сестер были непропорционально тяжелыми по сравнению с длинными шеями и тонкими руками. Зато ноги были голенастые и жилистые. Младшей, ей вряд ли исполнилось тридцать, помогал держаться в форме возраст. А вот старшей рассчитывать было уже не на что.

– С кем случится? – поинтересовалась младшая, уловив последнюю фразу сестры. – И что случится?

– Борька

при смерти! – оповестила ее заполошная Ниночка, уже успевшая сделать свои далеко идущие выводы из слов подруг.

– Ой! – совершенно похожим образом побледнела младшая сестра и, посмотрев на подруг расширившимися глазами, спросила: – Скажите, он в больнице, да?

– Вы приехали нам об этом сообщить? Что, он умирает?

– Может быть, уже умер? Надо хоронить? Нина, только папе пока ничего не говори! Он не переживет!

– Сами и похороним, – деловито кивнула Нина. – Пусть отец думает, что Борька жив, просто пропал без вести.

Это не лезло уже ни в какие ворота! Сестры буквально не давали подругам и рта раскрыть. Но неожиданно помощь растерявшимся подругам пришла с той стороны, откуда они не ждали. Бородатый дядя Митя шагнул вперед и гаркнул:

– Цыц, мелюзга! Чего расшумелись? Дайте же людям нормально сказать!

Сестры замолчали. И, одинаково вытянув и без того длинные шеи, воззрились на подруг. Сейчас они больше всего напоминали индюшек. Даже головы у них тряслись. При этом носы у них были крючковатые. А нрав не самый спокойный. Да уж, не повезло девушкам, что и говорить. Разве что богатое приданое окупит недостатки их внешности и характера.

Тем не менее окрики дяди Мити возымели действие, девицы замолчали на достаточно долгое время и более или менее связно смогли изложить, что происходит с их братом.

– Выходит, Борис до сегодняшнего дня жил в вашем доме? А сегодня съехал? Почему?

– Это нам совершенно не понятно, – ответила Леся. – О возвращении хозяйки квартиры он знать не мог. Об этом даже ее близкая подруга, которая и пустила вашего брата пожить у нее, не знала.

– Но еще более странно, откуда у вашего брата оказалась коробка с отравленными конфетами.

Но Нина к этому известию отнеслась неожиданно легкомысленно.

– Это как раз не новость, – отмахнулась она.

И, увидев изумленный взгляд подруг, пояснила:

– За последние два месяца на жизнь Бориса было организовано целых три покушения.

– Три?

– Да! И это только те, о которых он нам рассказал.

– Не мог не рассказать, – вмешалась младшая.

– Можно поподробней о них узнать?

– Чего там узнавать? – пожала плечами Нина. – Один раз какой-то человек едва не столкнул Бориса на рельсы как раз перед проходящим поездом.

– И еще два раза на Бориса нападали на улице, – добавила младшая сестра – Рина. – Один раз его выручил милицейский патруль. А во второй ему самому удалось отбиться.

– Да, потому что после первого нападения, когда его спасла милиция, Борис приобрел разрешение на ношение оружия. И стал всюду таскать с собой пистолет. Ну, с его помощью и отпугнул злодеев. Те не ожидали, что он начнет стрелять. И удрали.

– Но поранить его они все равно успели.

– Очень легко, – вмешался в разговор дядя Митя. – Костяшки пальцев содрал. И то сам. А на скуле совсем небольшая ссадина осталась.