Серое небо
Шрифт:
– Мой руки и приходи на помощь!
– потребовала Тася.
– Сейчас тебе ее выдам, только остальным представлю, - ответил Ваня.
В гостиной, куда он ее отвел было трое мужчин, кто есть кто, не оставалось ни малейших сомнений. Альберт Фридрихович, сурового вида совершенно лысый мужчина выглядел стариком, особенно по сравнению с моложавой женой. Передвигался он при помощи инвалидного кресла. Старик долго молча смотрел на Алю суровым взглядом, так, что она уже была готова провалиться сквозь землю или, хотя бы, сквозь пол, подальше от его пристальных глаз. Наконец, он снисходительно хмыкнул и великодушно заключил:
– Сойдет.
Аля с Лизой накрывали на стол, мальчишки и Вера больше вертелись под ногами, чем помогали. Не прошло и пятнадцати минут, как Але стало казаться, что здесь она больше дома, чем в квартире бабушки. Когда пришла сестра Таси, Лариса с тремя шустрыми мальчишками от трех до семи лет, все сели за стол. Огромное количество разнообразных закусок быстро исчезало с тарелок, хотя, казалось, что все больше разговаривают, чем едят. Алю расспросами не донимали, но и не обделяли вниманием. Особенно было приятно, что никто не подсовывал навязчиво еду и не спрашивал, вкусно или нет. Девушку удивила тема, довольно долго и бурно обсуждаемая за столом: говорили о выставке молодых российских художников, происходившей где-то за границей. Аля не ожидала такого интереса к живописи в семье, по словам Лизы и Ивана, занимавшейся бизнесом. Иван тихо встал из-за стола и поманил за собой Алю, он снова проводил ее в гостиную. Только сейчас, когда здесь не было людей, на которых она полностью сосредоточила свое внимание в прошлый раз, Аля осознала, что стены комнаты увешаны картинами.
– Вот эти, - показал парень на странные цветные полотна, на которых точно были не просто цветные пятна, а что-то, что хотелось рассматривать, - писал отец, а эти - Георгий.
Второй в семье художник был автором солнечных пейзажей, точно соответствующих его веселому нраву.
– А остальные?
– спросила Аля.
– Разные знаменитые и не очень художники, я тебе как-нибудь потом расскажу, если захочешь.
Он нажал клавишу магнитофона, полилась нежная мелодия, Князев повернул выключатель и притушил свет.
– Очень удобно, - засмеялась Аля.
– Ты разрешишь мне, наконец, пригласить тебя на танец? Смотри, откажешь мне, будешь с Георгием танцевать, все равно, не отвертишься, - на всякий случай сразу пригрозил парень.
– Может я весь вечер мечтала с Георгием потанцевать? Или с Дэйвидом, - подколола Аля, но, не дожидаясь, пока Иван начнет беситься, положила ему руки на плечи. Он, явно довольный столь быстрой победой, улыбался. Але было хорошо и спокойно в объятиях парня, который все больше нравился ей и волновал воображение. Как ни странно, его прикосновения были приятны, раньше Алю просто бесило, когда ее трогали. Неожиданно стало еще приятнее, Аля прикрыла от удовольствия глаза и не сразу поняла,
– Тебе не кажется, что ты ведешь себя крайне неприлично, - не открывая глаз и не прекращая блаженно улыбаться, укорила она.
– Неприлично делать такое лицо, - срезал парень.
Аля посмотрела на него:
– И какое у меня лицо?
– Только что было таким, что я почти поверил, что ты не только никогда не с кем не встречалась, но и никогда, ни с кем не танцевала, - поддел, ухмыляясь, Князь.
– Зря поверил, я нагло врала, убери руку, - ему удалось вывести Алю из себя довольно легко.
Музыка закончилась, в гостиной появились Лиза и Андрей:
– Может, кино посмотрим?
Взрослые остались наверху, а они вшестером спустились на первый этаж, где Аля, к своему удивлению, обнаружила настоящий миникинозал с экраном на всю стену.
Смотрели какую-то комедию, на сюжете Аля сосредотачивалась с трудом: ничуть не смущаясь присутствием остальных, Князь обнял ее за талию и задумчиво, как бы случайно, водил рукой по бедру, время от времени снова пытаясь проникнуть под футболку. Аля понимала, что ведет себя совершенно неправильно, но сопротивляться просто не было сил. Когда фильм закончился, она с сожалением поняла, что пора идти домой, было уже половина десятого. Если кто-то и заметил ее поведение, которое она оценила, как совершенно бесстыжее, виду не подал. Провожали ее с тем же радушием, как принимали.
– Надеюсь, ты будешь заходить к нам как можно чаще, - на прощание вполне искренне сказала Марина.
– Какие впечатления?
– провожая домой, спросил Иван.
– Мне было приятно, - не подумав, сказала Аля.
Парень захохотал на всю улицу:
– Я и не сомневался.
Аля поморщилась.
– Твои родные очень тактичные, в отличие от тебя, и радушные.
Иван периодически посмеивался до самого ее дома, что, в конце концов, вывело девушку из себя.
– Спокойной ночи, - разъяренно рявкнула она и, быстро вырвав руку, направилась к подъезду.
– Какая уж теперь спокойная ночь, - смеясь, сказал он вслед.
Глава двенадцатая. Выходные, 21-22 ноября 1992 года
"Надо было быть такой дурой! Зачем я с ним ругалась?". Опять два дня ей пришлось провести одной.
Хотя, суббота стала приятной передышкой после напряженных дней. Аля заперлась в квартире и не выходила ни в магазин, ни на почту, чтобы позвонить домой. Она наслаждалась покоем и одиночеством. Бабушка не докучала, кроме того, у нее оказалось весьма насыщенная социальная жизнь: в субботу она провела несколько часов на дне рождения подруги, а в воскресенье "совершала променад", как она сама выразилась, с другой подругой.
Аля в это время решила освоить книжный шкаф. Перевернув две верхние полки, среди гениев советской эпохи и полного собрания сочинении В. И. Ленина, она, к своему удивлению обнаружила небольшой сборник рассказов Ги Де Мопассана, которого хватило почти на полные два дня.
Часть времени ушло на выполнение домашней работы, когда делать стало совсем нечего, девушка решила написать письмо Саньке.
"Он, конечно, хороший друг и простит мне все на свете, но и наглеть тоже не надо", думала Аля, в очередной раз разрывая непонравившийся вариант.