Серпантины судьбы
Шрифт:
– Вас, кажется, Марией зовут?
– интонация голоса была такой, что если бы меня звали Феклой, я в то же момент должна была стать Машей. – Понимаете, Маша, мы подданные Израиля, в России бываем лишь наездами. Поэтому не все правильно говорим на русском языке, бывают некоторые казусы. Простите, если что не так!
Я кивнула головой, соглашаясь со всем разом и подспудно разглядывая Ниночку. Что-то очень сильно сомневаюсь, что она иврит вообще знает. Хотя по-английски пару предложений все же связать сможет. Все-таки пора вступать в диалог:
– Я
Нина тут же прицепилась к моим словам:
– Вот именно, тетке с улицы! – произнесла она с изрядной долей презрения и скорчила недовольное лицо.
Я, конечно, могу быть очень терпеливой. Но не всегда время и место к этому располагают. Поэтому вопросительно выгнула бровь и произнесла:
– Я могу тут же встать и уйти. Я вам ничем не обязана. Если вы будете сыпать оскорблениями в мой адрес, разбираться с вашими проблемами будете сами, - и тут же сделал вид, что собираюсь уходить. Понимала, что рискую. Меня могли выставить вон и чем закончились бы все дела не известно. Но позволить вытирать о себя ноги? Простите.
– Нина, заткнись! – неожиданно рявкнул Шмаевич и выскочил с ловкостью цирковой обезьянки из-за стола. – Ты уже однажды успела наговорить с три короба. Второго такого разговора Алекс не переживет.
Мужчина оказался неожиданно маленького роста. Его длинное тело и короткие ноги были словно слеплены от разных людей. Поэтому, когда он сидел, рост казался выше, чем есть на самом деле. Он подошел ко мне, цепко ухватил за локоть и, неожиданно, наклонившись близко к моему уху, заговорчески произнес:
– У нас вокруг дома дивный сад. Пойдемте, я вам его покажу!
Мне не оставалось ничего иного, как выйти с ним на улицу.
– То, что моя дочь очень красива, думаю, вы уже поняли! Кстати, грим наложили на вас потрясающе! – начал он объяснение, как только мы оказались в саду. – И дернул же ее черт влюбиться с этого Снега! Нашла бы мужика себе попроще, проблем бы не было. Но она же не только в него влюбилась, но решила добиться взаимности. И однажды набралась нахальства и позвонила. Где достала телефон, ума не приложу!
Дальше он мог не рассказывать. Судя по ее приветственной речи, наговорила она много и бездарно. Но если они знакомы, как я могу ее представить? По словам Шмаевича Снег далеко не дурак. На счастье девушки и ее папаши, у нее хватило ума не представляться. В итоге она получила дозу угроз и обещание быть со свернутой шеей, если не забудет его номера. Рудольф Израилевич получил заблокированный телефон в своем офисе, так как Александр был владельцем фирмы, предоставляющей услуги связи, откуда и узнал о проделках Ниночки. А также обещание дочери перерезать себе вены, если Снег не будет у ее ног.
Я досадливо поморщилась. Не хотелось бы иметь дела с очередным самоубийцей. Только Нина, похоже, из разряда тех, кто не исполняют свои угрозы. Обычно достаточно одного взгляда из-под пушистых ресниц, как все несутся исполнять ее прихоти.
Наше с ней общение началось с ланча. Я не люблю это слово, но в доме Шмаевичей оно было в ходу. Меня пригласили в просторную столовую, в которой стоял длинный стол на двенадцать персон. По крайней мере, именно так посчитала я. Сидели же за ним мы втроем: я, Нина и ее отец. Двое из троих за столом не знали, что миссия «Завоевать и женить Снега» была нужна не только им, но и нашему правительству. Вот уже не думала, что когда-нибудь придется связываться с сильными мира сего. Поэтому я сижу с ними, жую овсяную кашу с фруктами и слушаю Ниночкино щебетание.
– Папа, как ты думаешь, на свадьбу мне покупать белое платье или цвета шампанского? И я не хочу кринолин. Лучше будет что-то в греческом стиле с длинным шлейфом. Как ты думаешь, шлейф делать три метра или пять?
Рудольф даже не успевал вставить слово, отвечая на многочисленные вопросы дочери. Похоже, этого и не требовалось. Я точно так «щебетать» не сумею. И да, я более чем уверена, разглядывая эту странную семейку, что под венец девушка пойдет в белом платье с кринолином и шлейфом в десять метров. При этом никого не будет заботить, что улицы в Москве Дубайской чистотой не блещут. Вдруг она неожиданно обратилась ко мне:
– Маша, а вы как думаете, в каком ресторане лучше проводить фуршет?
Я сначала не обратила на ее вопрос внимания, решив, что она точно так же как с отцом продолжит свой монолог. Но по установившейся за столом тишине поняла, что ответа ждут. Кашлянула, сделав вид, что слегка подавилась булочкой, собираясь с мыслями.
– Вы знаете, я никогда не задумывалась над этим вопросом, - пожала равнодушно плечами. Я действительно никогда не собиралась замуж. – Поэтому, вряд ли смогу что-то соответствовать.
– А если Саша спросит, где бы я хотела устроить прием, что вы ответите? – девушка капризно поджала губки с видом, словно поймала меня на преступлении.
– Я ему назову то место, которое вы мне озвучите! – постаралась сдержать сарказм в голосе.
– Вот видите, если бы я об этом не спросила, вы бы и не знали!
– она посмотрела с видом победительницы, давая всем понять, что лишь она одна такая умная и предусмотрительная.
– И все-таки, зачем она поедет вместо меня? Я не пойму тебя, папа! Она не знает моих желаний и предпочтений. Вдруг в ресторане выберет устрицы с грибами, а я их терпеть не могу! – вопрос снова был обращен к отцу.
Я, честно говоря, тоже не понимала всех этих хитросплетений. Поэтому внимательно посмотрела на главу семейства, ожидая его ответа.
– Потому, дорогая, - отец ласково погладил девушку по руке, - что Александр не дал своего согласия на свадьбу. Он просто пообещал показать тебе Париж. И то по моей настоятельной просьбе.
«Настоятельная просьба» была выделена голосом. И сделано это было, похоже, для меня. Видимо старому жуку удалось подловить молодого на чем-то, что тот был вынужден согласиться.