Серые тени
Шрифт:
— Калиен, Лаура, Таша — в мой кабинет, — распорядился Деррик, отступая к выходу. — Малик, возвращайся на свое рабочее место и пришли ко мне Лэра. Пусть по пути захватит у Хитэра то, что тот успел найти. Если успел. И еще зайди к прорицателям, предупреди: пусть будут готовы к возможному повторению ситуации. Любой кошмар, любое — даже незначительно видение — должны оказаться на моем столе не позднее чем через полчаса. Лаура, кто из психиатров сейчас не очень занят? — обратился на ходу к целительнице, едва спина Малика скрылась за поворотом наверху лестницы.
— Портретом возможного серийного
— Вызови, — согласился капитан. — И попроси взять в помощницы инари Ллоривель — ей будет полезен такой опыт.
Таша застонала. Отнюдь не беззвучно. Но Рик никак не отреагировал на ее мученическое возмущение, Лаура — ободряюще улыбнулась, а инар Лиер бросил короткий соболезнующий взгляд — и снова превратился в молчаливую и столь же неприветливую тень капитана.
Первое серьезное расследование в жизни Таши, которая к этому никогда не стремилась, началось. Первые звенья запутанной цепи угрожающе звякнули, оплетая девушку и уводя в чуждый и страшный мир городской изнанки.
Глава 5. Другой Джей
Лиана
Разговор с Ташей оставил очень неприятный осадок. За подругу было тревожно: этот ее капитан все три месяца практически издевался над моей подругой, словно желая сломать ее, погасить, превратить во вторую Селию — милую, но достаточно тихую и непримечательную девочку. Ничем иным я его постоянные нападки, издевки и измывательства объяснить не могу. Разве что Деррик Ирлин — обладатель ярко выраженных садистских наклонностей; но в таком случае его не допустили бы до работы в управлении стражи — психи нигде не нужны.
— Лиана? У тебя очень кровожадный вид. Все хорошо?
Замершая в дверях Джоэллин с обеспокоенным любопытством смотрела на меня и кристалл в моей руке, цепочку которого я все еще сжимала в кулаке. Сам прозрачный камень медленно поворачивался вокруг своей оси, разбрызгивая в стороны мелкие отблески падавших на него солнечных лучей. Я раздраженно отложила кристалл и подняла взгляд на помощницу:
— Все хорошо, Лин. Сейчас побухчу немного — и успокоюсь, все равно от меня ничего не зависит. — Подумала несколько секунд и тихо добавила: — Разве что отправить ей запас успокаивающего зелья, да побольше…
— Кому? — удивилась Лин.
Спрятавшись от окружающего мира, диктатуры слишком властного дяди и от большей части знакомых за статусом моей помощницы, девушка расцветала на глазах. Первым делом мы переиначили ее имя и сократили его до короткого женственного «Лин» взамен грубоватого и типично мужского варианта «Джоэл». Потом потихоньку начали вливаться в работу, и тот факт, что учиться и привыкать приходилось обеим, пусть и на разных уровнях, помог здорово сблизиться. И для меня приятным сюрпризом оказался искренний интерес Джоэллины ко всему, что касалось целительства. Сомневаюсь, что я в свое время была столь же внимательной и любознательной студенткой. Обучая Лин немагическим основам, я и сама многое вспоминала, так что сотрудничество у нас получилось взаимовыгодным, медленно превратившимся в то, что можно было бы назвать дружбой. И, опять же, это помогло и ей, и мне. Лин словно расправляла крылья, а я окончательно влилась в общество ринельских оборотней, во многом — за счет ее подсказок и необходимости хоть кому-то из нас быть не робким цветочком, а взрослой здравомыслящей особой.
— Моей подруге, Таше.
— У нее случилось что-то серьезное? — голубые глаза распахнулись еще шире.
— Как сказать… — я качнула головой, поднимаясь из-за стола. — С одной стороны — начальство никогда хорошим не бывает, с другой… Таких гадов еще надо умудриться найти. Он ее изводит, и я боюсь за нее. Сегодня довел Ташу до срыва и решения уволиться, а все, что я могла — это только успокаивающе что-то бормотать по кристаллу. Меня злит невозможность помочь ей: из Ринела мне еще минимум полгода никуда не выехать.
— А что бы ты смогла сделать, если бы оказалась сейчас рядом с Ташей?
— О, мне не столько Таша нужна, сколько ее глубоко неуважаемый капитан, — я мечтательно улыбнулась и заметила, как Джоэллин поежилась от этой улыбки. — Поверь, Лин, целитель многое может сделать. И даже без прямого вмешательства: зелий еще никто не отменял.
— Какая ты очар-ровательно гр-розная, — рыкнул от дверей Джайлс, и сердце на секунду пропустило удар. Игривая интонация, бесенята в глазах и вибрирующий голос всколыхнули во мне волну теплых — даже жарких — эмоций, и я поспешно прислонилась к столу в попытке сохранить равновесие, расцветая ответной улыбкой.
— Эм… — Лин переводила взгляд с меня на Джея и обратно. На открытом личике моей помощницы можно было прочесть любую эмоцию, а потому она, смущенно покраснев и отвернувшись, неуверенно пробормотала: — Пожалуй, я вам тут только мешать буду. Я пойду. Увидимся завтра.
— Хорошо, Лин. Пока.
Джей посторонился, пропуская Джоэллину в коридор, шутливо дернув ее на прощание за кончик светлой косы, и улыбнулся как-то совсем уж плотоядно, едва послышался звук захлопнувшейся двери.
— Ушла, — констатировал он с удовольствием.
— Перестань смущать мою помощницу, — «грозно» потребовала я, старательно удерживая на лице маску строгости. — Она только-только начала ощущать хоть какое-то подобие самостоятельности, а тут появляешься ты, со своими «взрослыми» намеками, и она снова чувствует себя ребенком.
— Вообще-то это не намеки, а вполне себе… — Джей оттолкнулся от косяка, мягко приближаясь ко мне. Отошла за свой стол и взмахнула рукой:
— Даже думать не хочу, что это за «вполне себе», — замотала головой. — Лин, кстати, каждое утро ко мне принюхивается. Не объяснишь, почему?
Джей расхохотался, откинув голову назад и даже глаза прикрыв. Задел макушкой тонкостенный стеклянный колокольчик на полочке, заставленной справочниками — я воплотила часть планов по обставлению кабинета и приведению его в респектабельный вид, — скинул его на пол и, извернувшись каким-то чудом, не иначе, подхватил в последний миг. Вернул колокольчик на место, отошел на пару шагов от шкафа и пояснил, не переставая улыбаться:
— Ищет на тебе мой запах.
— Зачем? — недоуменно поинтересовалась я и тут же поняла. — О!