Серые тени

Сушкова Евгения

— То есть ты мне попытался за это отомстить? — Я изумленно замерла на стуле, вскинув брови.

— Что? Нет, — Джей даже приподнялся на локте, глядя на меня. Потом с едва сдерживаемым стоном выпрямился, садясь нормально, и с изрядной долей неуверенности продолжил. — Я до сих пор не могу до конца разобраться в том, что тогда мной двигало. Наверное, ты в какой-то мере попала под раздачу. Ночь, миленькая строгая целительница перед глазами, едкие эмоции, которые не получается приглушить… Меня не остановило даже то, что ты откровенно перепутала меня со старшим братом. Сказал тогда себе: 'Да к бесам подземным все это', и присвоил тебя. Об этом, уж прости, не жалею, — открытый взгляд в глаза. — Безусловно виноват перед тобой в двух вещах: в том, что зациклился на своих проблемах и наплевательски отнесся к тому факту, что обманываю тебя и причиняю в последующем боль. И в том, как повел себя на следующее утро.

Пока ты спала, я думал, как начать откровенный разговор и признаться так, чтобы не превратить уютную соню на моем плече в злобную фурию, но в голову ничего не лезло, кроме старых воспоминаний. Разом вспомнились страхи, поселившиеся во мне после той давней истории. Казалось, что очередное признание приведет к очередным… — оборотень замялся, подыскивая слово, — страшным последствиям. Наверное, поэтому, когда Джоэл появилась на кухне, я с радостью воспользовался представившимся шансом сохранить свою 'альфовость', опуская стадию признаний и покаяний. Даже забавно вспоминать, что в тот момент во мне сидели словно две личности: одна с высокомерной улыбочкой благодарила тебя за проведенную ночь, а другая стучала ей по голове и вопила, чтобы не смел так поступать. Как видишь, показушная и циничная сторона во мне победила совестливую и разумную. После мне неплохо досталось от Джоэл, я получил нагоняй от Найджела и подрался с Джаем… Даже созрел для того, чтобы появиться перед тобой и извиниться, но услышал слова маленькой волчицы о том, что ты даже знать меня не желаешь и кипишь от гнева, и не стал вновь показываться тебе на глаза — и без того доставил много неприятных минут, мои извинения их только продлили бы. И я до сих пор не знаю, нужны ли они тебе. Наверное, нет, и я не буду просить простить меня. Скажу просто, что я виноват перед тобой, сожалею о том, что так поступил и, если ты позволишь, хотел бы эту вину загладить.

Я подтянула стул поближе к себе, согнула ноги и, чуть отвернувшись от Джея, снова уперла подбородок в колени. Слова оборотня вызывали двоякие ощущения. Простить его или просто понять я не спешила. Он мог говорить искренне, но я все равно не желала пока принимать его извинения. Он поддался своим слабостям, не подумав о последствиях, и в нелепую историю оказались втянуты мы оба. С другой стороны, эта его искренность все же заслуживала уважения. Хотя бы потому, что он не старался казаться сильнее, чем есть, и признал за собой даже некоторую трусость. Признал вину и готов отвечать за потакание собственным отрицательным качествам. Марика, наверное, права: стоит дать ему шанс проявить себя, понять, кто скрывается за насмешливой улыбочкой и внимательным взглядом серых глаз, увидеть в нем не только необходимое дополнение к ребенку, но возможного отца и воспитателя. Наверное, Джей многое может дать малышу — и как мужчина, и как оборотень. Особенно, если его правильно направлять.

Но, пресловутые бесы подземелья, как же меня начинает трясти, стоит лишь вспомнить эту его ухмылочку в то утро! Глядя на нее, невозможно поверить в то, что тогда он притворялся и испытывал неуверенность. С-сволочь блохастая!

Резко встала, едва не опрокинув стул, и заметалась по небольшому кабинету. Воздействие на больную голову мое мельтешение сейчас оказывает самое отрицательное, но меня это мало волнует. Это будущему папе в отместку за наступающий токсикоз.

Вот что мне с ним делать? Мириться? Я пока не готова настолько спокойно относиться к тому факту, что благодаря обману оказалась в постели с незнакомым оборотнем, для которого собственная 'альфовость' в какой-то момент показалась более важной, чем чувства окружающих. Прогонять и оставлять все на прежнем уровне? Когда я позволяю ему на пару часов в день два-три раза в неделю заглянуть ко мне, усаживая в угол на софу и пресекая все попытки начать разговор, сводя все общение к коротким вынужденным фразам? Кажется, уже тоже не вариант. И вот как мне быть?

— Что, даже никаких разбитых тарелок? Тяжких телесных повреждений? Истерик в стиле 'Ты мне всю жизнь сломал!'? — лениво поинтересовалась Таша, перекатываясь по постели на спину и блаженно щурясь. Кристалл связи она повесила на крючок-гвоздик над кроватью, чтобы не держать постоянно в вытянутой руке, и сейчас удовлетворенной звездочкой разложилась по покрывалу. Я же воспользовалась режимом, когда передается изображение только собеседника, а потому было довольно забавно смотреть за тем, как маленькая фигурка уставшей видящей кувыркается в воздухе.

— Ну это ты у нас эмоциональная бомба на ножках, — хмыкнула я. — Мне как-то проще поговорить с человеком, полагаясь больше на рассудок, чтобы избежать разрушительных последствий.

— И до чего вы договорились?

— Как обычно. Ни до чего. Он рассказал — я выслушала. А как быть дальше — не представляю. Вроде бы и понимаю, что нужно находить пути к сближению, а каким образом это сделать — ума не приложу. Наверное, пока Марика здесь, и не буду ничего предпринимать, просто понаблюдаю за Джеем. За тем, как держится, как говорит, как ведет себя с моими родственниками. До этого мы оба осторожничали и в словах, и в поступках. Наверное, пора прекращать заниматься ерундой. Ребенок заслуживает родителей, которые, если и не будут любить другу друга, то, хотя бы, способны дружески общаться.

— А чего хочешь ты? — Таша приподняла голову, вглядываясь в мое призрачное изображение там, над своим кристаллом. Я под этим внимательным взглядом даже поежилась. Умеет же иногда подруга затрагивать болезненные струны!

— Возникает иногда такая страшная мысль… Ты же знаешь, что сама я вопросами семьи и рождения детей задалась бы нескоро, а так… Возможно, все получилось очень даже удачно. Пусть началось неправильно, но в моих силах сделать будущее лучше.

— То есть готова простить?

В голосе Таши — ни осуждения, ни одобрения. Просто — искреннее участие и желание помочь мне во всем этом разобраться.

— Сейчас — нет, — честно ответила я. — Но если Джей сможет показать себя с другой стороны, той, которой я не знаю и благодаря которой можно сказать 'Он хороший', я, наверное, хотела бы узнать его.

Резкий холодный порыв ветра с реки мгновенно пробрался под куртку, заставляя задрожать и обхватить себя руками в попытке удержать тающее тепло. Проводив оборотня, я не сразу зашла в дом, решив пройтись немного вокруг дома, чтобы уложить в голове все услышанное. Вызов Таши застал меня, когда я заканчивала второй круг по небольшому участку. Заваленная работой видящая жаждала дружеского участия и позитивных новостей. Я с удовольствием поделилась с ней радостью от приезда сестры, крайне неохотно переключившись на другую тему, ведомая вопросами Таши. А ведь так не хотелось заваливать ее своими проблемам и размышлениями! Пообещала же себе, едва увидев замученную подругу, что говорить будем только о хорошем!

— Какая осторожная формулировка, — кривовато улыбнулась Таша, переворачиваясь на живот и, по всей видимости, обнимая подушку. — А если он не окажется таким уж хорошим?

— Да вы с Марикой меня с ума сведете! — застонала я. — Хватит заваливать меня вопросами из двух крайностей. Я сама еще не разобралась, как мне вам отвечать? У вас сегодня по плану день психоанализа для бедной маленькой меня? — Подруга фыркнула в подушку, и я чуть посерьезнела: — Сейчас я в том состоянии, когда уже не могу признать его распоследней сволочью, но звание гада хвостатого с него снять еще не готова.

— А представь… Через несколько лет: солидная, даже дородная инара Эйгрен, двое спиногрызиков под юбкой, примерный муж с газетой у камина, обязательное посещение по выходным дамского клуба, где ведется обсуждение блюд, которые на этой неделе подавались к столу, и фасонов ночных рубашек, которые не будут казаться слишком развратными…

— Спасибо, Таш. Твои фантазии только что уничтожили и без того невеликое желание мириться с Джеем, — кисло поблагодарила я.

Видящая расхохоталась, и у меня на сердце потеплело. Холодный ветер перестал казаться колючим и пронзительным, словно утихнув перед этими звонкими переливами. Давно в ее глазах я не видела искристых смешинок. Последнее время Таша была, скорее, горько-ироничной и саркастичной, и было нелегко смиряться с такими переменами в ней. Деррика Ирлина я если и винила, то не полностью. Он и сам, по словам подруги, засиживался допоздна в Управлении, пытаясь разобраться с завалами дел, из-за чего характер испортился окончательно. А ведь капитан и до этого не являл собой образец общительности и добродушия.

Обеспечение повышенных мер безопасности, постоянное патрулирование улиц в попытках убрать с них бродяг и пьяниц, кордоны и живые коридоры на всем пути следования принцессы Кроннет… Практически каждый день, на протяжении всех десяти недель ее визита… Стражам Делоры предстоит серьезное испытание. Если верить газетам, для прибывающей завтра возможной невесты Его Высочества Мэйтиса была составлена невероятная по своей насыщенности программа, включающая в себя, помимо всевозможных балов и званых вечеров, знакомство со многими сторонами жизни Делоры (и даже нескольких близлежащих городков): медицина, религия, образование, правоохранение, строительство, социальная поддержка населения… В расписание принцессы впихнули все, что только можно было. Кажется, даже улицу в ее честь называют — а значит, и в этом случае не обойтись без пафоса и шумихи. Как следствие, каждое посещение Кроннет того или иного учреждения, — усиление мер безопасности, привлечение всей доступной стражи. И все это — вдогонку к требованиям не понижать уровень раскрываемости.