Серые земли Эдема
Шрифт:
Но вдруг щель будто распахивается, синяя вертикальная молния озаряет её. Слышатся грубые и торжественные звуки — словно фанфары из фильма о Древнем Риме. За окнами светлеет, поезд сбавляет ход и останавливается. Снова шипят двери.
Я не спешу выходить, озадаченный пейзажем снаружи: какие-то мерцающие серые холмы. Не похоже на станцию метро, хотя может быть, поезд вышел на поверхность в районе новостроек?
В конце концов, приходится выйти, не сидеть же вечно. Я шагаю на грубый бетонный перрон и первым делом гляжу назад. Пара рельсов уходит в чёрную щель туннеля, выше закругляется вершина холма, а ещё выше…
Я едва не сажусь на бетон.
Выше в тёмном небе сияет Земля. Совсем как на снимках, сделанных с Луны: голубой шар с синими океанами и белыми завихрениями облаков.
Я что, на Луне? Хотя… ведь уже побывал на Марсе. В некотором смысле.
Забавными кажутся на фоне висящей над горизонтом Земли голубые вагончики. Хотя нет… ведь они из той эпохи, когда готовились настоящие полёты на Луну и на Марс. Пузатые вагончики, пузатые автомобили, и одновременно титанические стрелы ракет…
Я лишь жалкий наследник той великой эпохи.
Мне становится всё холоднее, словно космический холод уже коснулся незащищённой кожи. Впрочем, будь я на Луне в самом деле, то уже погиб бы от удушья. Да и Луна ли это?
Слишком велика Земля, с настоящей Луны она кажется гораздо меньше. Слишком странные холмы, они словно мерцают и переливаются в голубоватом свете. Пусть холодный и разреженный, но имеется воздух. И ещё…
Здесь кто-то есть, я чувствую на затылке пристальный взгляд.
Оборачиваться не хочется, но ничего не поделаешь…
И опять у меня подкашиваются ноги.
Хотя стою на перроне, но ещё не видел вокзала. А тот достоин столицы: высокие мраморные колонны, грандиозные арки, только вот крыши нет — лишь чёрно-лиловое небо.
«А зачем крыша? — мелькает сумасшедшая мысль. — На Луне не бывает дождей».
Гладкий пол тоже из мрамора, и в центре этого сумрачного великолепия высится подобие трона из груды самоцветов. Там сидит некто — с лицом юноши и чёрными волосами до плеч. Сцепив мускулистые руки на синей ткани, что покрывает колени, в упор глядит на меня. Руки и обнажённый торс смуглы, будто обожжены огнём.
Что-то напоминает мне всё это. Где-то я уже видел эти фиолетовые и зелёные сколы камней, это лиловое небо, этот тёмный лик…
«Демон» Врубеля! Значит, сумасшедший художник тоже побывал здесь?..
Я вдруг понимаю, кто сидит передо мной — вижу уже в третий раз! — и облизываю пересохшие губы.
— Приветствую тебя, Рарох.
— Привет и тебе, — медленно произносит холодный звучный голос. — Кто бы ты ни был, посетивший меня в заточении.
Похоже, Рарох впервые видит меня. Ах да, меня же отправили в прошлое…
— Тебе недолго осталось, — хрипло говорю я. — Что-то происходит, и вы обретаете свободу.
— Знаю, — тяжко падает слово. — Вы, люди, слишком неосмотрительны с энергиями. Впрочем, какой смысл в осмотрительности? Это не приводит к величию.
Прямо светская беседа, но что поделаешь? Я немного размышляю — что ещё сказать? — и указываю на вагончики.
— Странный способ путешествия.
— Не особенно, — глаза Рароха не отпускают меня. Странный у них цвет, янтарно-жёлтый. — По этой линии прибудут многие, ты лишь первый.
Я оглядываюсь:
— Не вижу второго пути. Или тут однопутное движение?
Слышится рокот, словно удары грома отражаются от чёрного неба — Рарох смеётся.
— Отсюда никто не возвращается, — отсмеявшись, говорит он. — Движение только в одну сторону.
— А как же?.. — растерянно начинаю я, но Рарох не даёт закончить.
— Началось! — Он встаёт во весь исполинский рост, синяя ткань соскальзывает, и мне снова является тёмная мускулистая фигура, которую уже видел в подземельях Москвы.
Голубой шар Земли начинает мерцать, и я опять вижу странное зрелище. Серые холмы Луны искрятся фиолетовыми огнями, в тёмном небе словно распахивается окно, и я с содроганием вижу знакомую картину: снежные горы, заиндевелый лес и ряды металлических мачт на обширной вырубке.
Губы Рароха, будто высеченные из тёмного камня, медленно расходятся, приоткрывая белые зубы. Он делает несколько шагов, колонны и арки содрогаются от гулких ударов, угловатая чёрная тень ложится на мраморный пол… и Рароха уже нет. Помедлив, исчезает и тень, а следом гаснут фиолетовые огни. Я остаюсь один.
Оглядываюсь по сторонам: жуткий вокзал с чёрным небом вместо крыши, угрюмый огонь самоцветов, неподвижные голубые вагоны. Мне приходит в голову, что всё это только сон и пытаюсь проснуться.
Безрезультатно.
Наверное, есть сны, от которых не пробуждаются — недаром Рарох сказал, что отсюда нет возврата. Правда, если верить ему, то я не вечно буду один, появятся и другие…
Мне делается так тошно, что хочется задрать голову к голубому шару и завыть, как это делают собаки. Только те воют с Земли на Луну…
Хоть бы кто помог!
Сзади раздаётся кашель.
От радости перехватывает дух, и я резко оборачиваюсь. Это опять он — проводник по снам. Тот же тёмный костюм, то же бледное лицо и белые перчатки, только машины на сей раз нет.
— Здравствуйте! — довольно ошалело говорю я. — Не вытащите меня отсюда?
— Для этого меня и послали, — сухо отвечает он. — Это чрезвычайное поручение, вас занесло в очень непростое место. Но помните, что теперь у нас осталась лишь одна встреча. Не потратьте её впустую.