Серые земли Эдема
Шрифт:
— У нас обычно не селят выше третьего этажа, — сказала она.
Я наскоро разложил вещи из чемодана и пошёл ужинать. Люди сидели кучками, весело разговаривая, и я чувствовал себя чужим.
Когда возвращался, во дворе мертвенно белел снег — над снежными горами взошла луна. Я поднялся в квартиру и подошёл к окну: стекло было черно, в нём отразились только жёлтые рожки люстры и моё лицо.
Я постелил на тахте. От нечего делать стал копаться в стенном шкафу, нащупал продолговатый чехол и вытащил. Там оказалось ружьё для подводной охоты — с зазубренной
Лёг спать, но сон долго не шёл. Широкая тахта скрипела, когда я ворочался — телу не хватало уютной тесноты дивана, на котором спал с Кирой…
Утром пронзительно зазвонил телефон. Я спрыгнул на холодный пол и подбежал к аппарату, но уже раздавались длинные гудки. В окне алели снежные горы. Я оделся, сполоснул лицо холодной водой и стал бриться. За шумом электробритвы не сразу расслышал другой звонок, на этот раз в дверь.
На пороге стоял кряжистый мужчина в тёмном костюме. Мой прежний шеф напоминал жизнерадостного поросёнка, а этот — медведя. Лицо топорной работы, глаза серые и неприятные. Он пристально оглядел меня, и только потом протянул руку.
— Быстров Климент Иванович, — пробасил он. — Заведующий лабораторией, пока замещаю директора. Как устроился?
Он прошёл в квартиру — оттопыренный на заду пиджак и косолапая походка придавали ещё больше сходства с медведем — и остановился у окна. Оно выходило на заднюю стену управления, через которое вчера провела меня Лара. Глухая кирпичная кладка, несколько окон забито фанерой. Мужчина провёл пальцами вдоль оконной рамы и задумчиво сказал:
— Щели надо заклеить, а то дуть будет. — Потом обернулся: — Пойдём завтракать.
Меня снова покоробило фамильярное обращение, но я ничего не посмел сказать. Закончил бриться, и пошли.
В столовой среди шума и гама — те же парни, только пока без халатов — нас поманила Лара:
— Климушка, сюда?
Тот недовольно покосился на меня, подошёл к раздаче и вернулся с полным подносом. Я вспомнил, что в московской «альма-матер» администрацию в общей столовой не видел. А этому явно было плевать на условности: когда я подошёл с подносом, он и Лара ели одинаково быстро и жадно.
Вытерев губы салфеткой, Клима — в отместку и я стал про себя называть его так — задумчиво сказал:
— Ну что же. Пошли… футуролог.
Лара доедала пирожное и не подняла головы. На лестничной площадке миновали бюст Ленина — бывший вождь смотрел на нас задумчиво и без интереса. В коридоре Клима пнул загородивший проход ящик.
— Вот обормоты, — проворчал он, — До сих пор не установили. А сколько труда стоило это оборудование выбить. Погоди, зайдём.
Из стены торчал вертикальный ряд кнопок. Толстый палец Климы ловко — я и не заметил, в какой последовательности — нажал несколько, и дверь открылась. От нагромождения приборов поднял голову белобрысый парень.
Я чуть не ахнул — Роман, старый приятель! Сколько лет не виделись. Со школьных лет в сонном городке на берегу спокойной реки. Мы тогда купались до одури, читали фантастику, любили смотреть «Звёздные войны» и спорить о будущем…
Роман тоже меня узнал — в голубоватых глазах что-то мелькнуло, — но приветствовал отчуждённо, кивком. То ли показалось, то ли в самом деле предостерегающе повёл глазами в сторону Климы.
Клима открыл было рот, но Роман перебил.
— Ничего не получается, Климент Иванович, — сказал он слегка развязно. — Всё та же ерунда.
Клима нахмурился, и тему обормотов поднимать не стал.
— Дай глянуть, — буркнул он. Отодвинул Романа локтем и стал разглядывать кривые на дисплее компьютера. — А ты пробовал…
Но тут дверь приоткрылась, и показалась голова Лары.
— Климушка, Москва вызывает.
— Чёрт! — Клима косолапо заторопился из комнаты.
Когда дверь закрылась, я сказал:
— А я думал, ты в офицеры подался. Хотел ведь в военное поступать.
— Не прошёл, — усмехнулся Роман, глядя мимо меня. — Много желающих стало. Но и так всё нормально. Закончил физфак, кандидатскую сделал. А ты, я слышал, по гуманитарной линии пошёл. Непонятно только, зачем Климе понадобился.
Ну и ну! Выходит, не один я так его называю.
— Я учился на философском, специализация по футурологии. Сюда пригласили, чтобы подготовил ребят к сдаче кандидатского минимума.
Роман снова усмехнулся и потрогал паяльник.
— Может и так. Но ты Климе особенно не доверяй, он просто так ничего не делает. Сейчас под директора копает. Пока тот пороги в Москве обивает, Клима в его кресло сел и свои незапланированные эксперименты толкает. А Ларка его…
Дверь скрипнула. Роман умолк, внимательно разглядывая приборы. Бодро потирая ладони, вошёл Клима и цепко глянул на нас.
— А вы, похоже, знакомы. — Кажется, ни капли не удивился и навис над столом Романа: — А почему не поставишь японский генератор, вдруг окажется лучше?
Роман хмыкнул:
— Лучше нашего «Марабу» пока ничего не придумали, но попробовать можно. Только мне одному не справиться, а ты ребят на другой проект снял.
— Скоро верну, — буркнул Клима и покосился на глухую стену лаборатории. — Включён?
Роман кивнул, а Клима плотно уселся на стул и поманил меня пальцем.
— Давай, покажем товарищу. Раз уж вы знакомы.
На столе, в мешанине проводов, лежала конструкция из замысловато прилаженных штырей и проволок, немного похожая на шлем. Меня попросила надеть её на голову, Роман щёлкнул выключателем, и по экрану осциллографа побежали зеленоватые всплески.
— А максимумы высокие, — заинтересованно сказал Клима. — Ну-ка Андрей, попробуй замедлить движение.
— Как? — удивлённо спросил я, но, к моему удивлению, всплески тут же пошли медленнее и сделались выше. Роман опять щёлкнул выключателем, и экран погас. Некоторое время сидели молча.