Серый кардинал
Шрифт:
— Да, как сказал бы классик: «Налетели, понакопытили и пропали под дьявольский свист». В спальне тоже прикроватные столики наизнанку вывернуты. Нам, что ли, теперь поискать? Знать бы только, что именно.
— Да уж не текст «Сатанинских стихов» или «Рукописей сионских мудрецов». Скорее всего, документы эти имеют отношение к такому количеству бриллиантов и долларов, которое в квартире не спрячешь.
— Ну-ну, Николаич, развивай мысль!
— А чего особо развивать, все вроде бы на поверхности. Очень даже имеет право на жизнь такая версия: сотрудничал с кем-то твой друг Влад, сначала сотрудничество обе стороны удовлетворяло, потом Влад вышел из доверия. С ним стали разбираться.
— Кто?
— Спроси что-нибудь полегче. Одно могу сказать: это не подручные твоего знакомого Боба.
— Ты так считаешь? А вдруг он захотел бухгалтерию проверить — на предмет обнаружения скрываемых доходов?
— Бобу, насколько я понимаю, никогда не удалось бы «вычислить» всех доходов Влада. Влад за кордон часто мотался, он там мог дела проворачивать. А таким мохнорылым, как Боб, за закордонными операциями проследить трудно, хотя они и выезжают теперь туда так же часто, как МИДовские чиновники. У таких, как Боб, метод определения мзды простой: почесал в промежности и сказал первую цифру, что на ум пришла. Да и вообще, не знаю я конкретно, .какую документацию кто-то мог здесь искать. Разве что какие-то «секретные протоколы» типа молотовско-риббентроповских. Ведь Влад наверняка очень много контрабандой ввозил из-за кордона.
— А как, по-твоему это можно сделать?
— Знал бы прикуп, жил бы в Сочи. У меня в этой сфере исчезающе малый опыт. Я являю собой тот классический случай, когда количество не перешло в качество. Средства, коими я располагал, не позволяли мне даже общаться., как следует, с очень близкой от нас Хохляндией. Надо покупать таможенников, либо заводить знакомство среди высоких чиновников, коим тоже надо «башлять», либо...
Бирюков остановился вдруг, ошарашенный, пораженный какой-то догадкой, настигшей его внезапно.
— Конечно, — пробормотал он, — камень на камень, кирпич на кирпич... Женя, мы с тобой все время говорим о том, что эта операция — захват Влада, засада в квартире Рытовой с использованием ее в качестве «живца» — и задумана, и исполняется бездарно. Женя! Они даже путч в девяносто первом не смогли как следует организовать, хотя сил у них предостаточно. Возможности у них вроде бы и большие, а в результате всегда пшик получается. Найдись человек поумнее — я Влада имею в виду — он эти возможности на сто три процента использует. Их ведь никакая таможня, даже самая нахальная, проверять-шмонать не может — стражи Родины, соображения безопасности. Одним словом — ВОЕННАЯ ТАЙНА!
Клюев восхищенно выдохнул:
— Ты гений, Николаич! Вот откуда у них «стечкины» да ПБ. Но что же тогда получается: армейская разведка интересуется сугубо гражданским типом Рогуновым? Почему бы это?
— «Штирлиц знал, что дважды два — четыре, но он не был уверен в том, что Мюллер это тоже знает». Ты же сам до всего дотумкать можешь. Армия то сейчас сплошь и рядом коммерцией занимается. Почти каждый день пишут и говорят о том, как армейское имущество распродается.
— Отлично, Николаич! Узнать бы нам теперь конкретно, что за дела у Влада были и с кем.
— Вот-вот. Начать бы нам и закончить.
— Ай, Николаич, да ты ведь в меньшей степени пессимист, чем хочешь казаться. У кого-то из американских фантастов хорошая мысль, мне помнится, была: «Чтобы задать вопрос, надо знать часть ответа». Сколько вопросов мы теперь можем задать? Да вот, первый, Рытовой: что это за генерал, чья дача на берегу Азовского моря?
Он покружил по комнате, раздумывая о чем-то.
— Продолжим поиски, Николаич. Ответь мне на вопрос: где темнее всего?
— Под фонарем.
— Правильно. Вот какой фокус: письменный стол, двухтумбовый, хозяин на нем работал, все у него тут под рукой должно быть — только у него под рукой, но не у всякого случайного посетителя. Оп!
Клюев сунул руку под крышку стола и что-то нащупал.
— Небольшой тайничок. А что мы имеем? Записную книжку и книжицу под названием... «Книга амбарная». Погляди-ка, Николаич, как все до простоты гениально задумано.
Под крышкой к двум деревянным рейкам был прикреплен шурупами лист оргстекла. Таким образом, получился дополнительный мини-ящик. В нем-то и помещались записная книжка и «Книга амбарная» — желтоватая бумага, засаленная от частого употребления обложка. С модерновым перекидным календарем, полдюжиной ручек с золотыми перьями, россыпью разноцветных фломастеров, стопкой тончайшей белоснежной бумаги, лежавшей на полированном черном дереве стола, находка явно не гармонировала. А соседство ее с компьютером, изящной электронной пишущей машинкой, «Минолтой» для размножения документации вообще отдавало непристойностью.
Клюев вынес книжки в прихожую, к более яркому свету.
— Да, слона-то они, как говорится, и не приметили. — Он перелистал несколько страниц. — Будь я самый последний идиот, если «амбарная» — не бухгалтерская книга. Причем, совсем не та, которую показывают финансовой инспекции.
Они почти не спали в ту ночь, но, проснувшись в половине седьмого утра, обнаружили, что и Рытова уже на ногах.
— А бул-гах-терша уже при полном при параде, — театрально умилился Клюев, увидев Рытову в ярком махровом халатике, но с тщательно уложенной прической и в полном макияже.
— Иди ты, — махнула «бухгалтерша» гибкой ухоженной рукой.
— Опохмелиться не желаешь? — не отставал Клюев.
— Там ничего и не осталось, поди, — с сомнением в голосе произнесла Рытова.
— Вот ты и смотаешься. Ладно, не увядай, никуда ты не пойдешь. Сам сегодня ни капли в рот не возьму, и тебе тем более не дам. Мозги у тебя должны быть свежими, весь твой интеллектуальный потенциал должен быть задействован с максимальным капэдэ. Ответь мне, красна девица, на один вопрос: ты у Влада, на его квартире, часто бывала?
— Не очень чтобы очень, а что?
— А вот мы у него этой ночью побывали и кое-что нашли. Сия книга тебе ведома? — он протянул Рытовой гроссбух Влада.
— Не-ет, в первый раз вижу, — реакция Рытовой выглядела слишком естественной для того, чтобы ей не верить.
— Ага, скрытен, выходит, гражданин Рогунов и недоверчив зело. Даже тебе не дал почитать на досуге отражение трудов своих усердных и инкогнитных. Потому как ты являешься вельми сведущей в этой «кухне», ты просто обязана удовлетворить мое любопытство. Даром, что ли, мы с Николаичем корячились этой ночью? Ты свои «талмуды», документацию захватила?