Серый кардинал
Шрифт:
— Ох, Евгений Федорович, специалист вы по задаванию риторических вопросов. Или это у вас прием такой? — Епифанов не улыбался, он уже смотрел устало, словно то, о чем он только что рассказал, сменило в нем умиротворенность на разочарование. — А, вот, чуть не забыл — интересная деталь. Несколько дней назад найден «Ниссан» светло-шоколадного цвета. Предположительно тот, что участвовал в аварии, в результате которой опрокинулась «Хонда» Сергеева. И, представьте себе, всего за два дня удалось найти того, кто оставил на руле «Ниссана»
Ненашев с преувеличенным вниманием разливал водку по стаканам, тщательно выдерживая во всех трех сосудах одинаковый уровень.
— Очень интересно, — сказал Бирюков, — и кто же им оказался?
— А, — пренебрежительно скривился Епифанов, — юный дилетант-угонщик. Отрицает участие в аварии. Да и свидетели в показаниях путаются относительно «Ниссана». Я же говорю, безнадежное дело. Ну, давайте, «на коня» приму, да и честь знать пора.
Он выпил и, почти не закусив, поднялся из-за стола.
— Виктор Сергеевич, — укоризненно произнес Клюев. — Ну как же так можно? Еще положено пить кофе или чай.
— Кофе или чаю я и дома могу попить. Спасибо за yгощение, надо до дому, до хаты поспешать. Я ведь как-никак на службу хожу каждый день, — при этих словах он подмигнул Клюеву.
Когда Епифанов, отказавшись от провожатых, покинул «логово», трое его обитателей дружно переглянулись.
— Елкин пень, — поежился Ненашев, — во мудрый змий. Ведь он, похоже, всю ситуацию просекает, от и до. А все туповатым служащим прикидывался.
— Век живи — век учись, — обескураженно произнес Бирюков. — Существует, правда, на сей случай и более подходящая пословица: «Считать себя умней других — верный способ быть обманутым».
— А мне в данном случае еще один лозунг вспоминается, — усмехнулся Клюев, — а именно: «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Вам не кажется, джентльмены, что гражданин начальник Епифанов, давая нам карт-бланш на разные, противоречащие УПК, расследования и даже на деяния, идущие явно вразрез с УК, как бы прозрачно намекает: «Конкретной помощи со стороны правоохранительных органов я вам, ребята, не обещаю. Товарищ Мудров, господин Юлин и прочие курковы с масловыми могут вас на части резать без наркоза, а ваша забота — не быть разрезанными»?
— Много мы ее, этой самой помощи, видели? — скривился Ненашев. — Если, конечно, не считать о-очень высокого начальства, то от правоохранительных органов сплошные неприятности исходили, мудеж, звездеж и ничего боле. Погоди, погоди, — спохватился он. — Курков! Однофамилец, что ли?
— Кто однофамилец? — не понял Клюев, но потом хлопнул себя по лбу. — А ведь верно!
— Что верно? Мужики, о ком вы? — Бирюков был заинтригован.
— Парнишка у нас на занятиях раза три-четыре появлялся. Конопатый такой, — объяснил Клюев. — А он...
— ... служил в какой-то охране вместе с Верютиным, подхватил Ненашев. — Елы-палы, да что же это получается? Козлов, Верютин, а теперь еще и Курков?
— Не торопись, надо выяснить. Может быть, они и в самом деле просто однофамильцы? — успокаивал его Клюев.
— Нет, наверняка родственник. Скорее всего, брательник младший, я это нутром чую, — теперь взор Ненашева горел, как у полоумного персонажа Клауса Кински из «Золотой пули», на которого он был похож и который творил молитву перед тем, как метнуть бомбу. — Что же это получается? Коварные вражины кругом!
— Стоп, — сказал Бирюков. — Идея на подходе.
— Ну-ну, излагай, — поощрил Клюев.
— Для начала сделаем вот что. Костя, ты сейчас позвонишь Анжеле и выяснишь, свободна ли она завтра с утра.
— Уже выяснял, Николаич. До одиннадцати часов свободна.
— Отлично, нам машина понадобится.
— А папашке ее на чем на службу добираться?
— Не барин папашка, у него, в конце концов, служебная «тачка» имеется. Пусть Анжела объяснит, что это для тех ребят, которые «наезд» на папашку предотвратили. Долг платежом красен, в конце концов. Нужна нам машина, мужики. Не шпана же мы какая-то — по подъездам прятаться.
— Нет проблем, — мгновенно сдался Ненашев. — Только ты объясни, что за идея у тебя.
— Я же сказал, что она только на подходе. Спугнуть боюсь.
Молодой человек в дорогом тренировочном костюме и роскошных кроссовках неспешной трусцой поднимался вверх по переулку, обсаженному вдоль тротуара молодыми кленами и рябинами. Перед пересечением переулка с широкой улицей он замедлил бег, потом перешел на шаг, медленно поднял руки и по дуге опустил их, проделывая дыхательное упражнение.
В отличие от сонного, безлюдного переулка, из которого только что выбежал молодой человек, улица уже давно проснулась. Проносились машины, сновали прохожие с хмурыми, озабоченными лицами, во дворах домов лениво передвигались женщины в оранжевых безрукавках — работницы коммунального хозяйства — небрежно шаркая метлами, убирая мусор возле уродливых баков для отходов.
Бегун с презрительной улыбкой неспешно оглядел утреннюю суету и свернул во двор внушительного дома, построенного, наверное, еще лет сорок назад, с барельефами на фронтоне — гербы, венки, пятиконечные звезды. Он не обратил никакого внимания на автомобили, припаркованные во дворе дома, расположенного на противоположной стороне улицы.
А в одном из этих автомобилей Бирюков спросил своих спутников:
— Ну, как вам?
— Да, — ответил Ненашев, — это, конечно, Курков, а значит, тот Курков, что в областном управлении — точно его брат. И живут они в одном доме.
— Может быть, а может и не быть, — неопределенно заметил Бирюков. — То есть, я хочу сказать, что существует гипотеза. Вернее, две — твоя, Костя, и моя. Подождем развития событий.
— Что ты все-таки хочешь сказать, Николаич? — не терпелось Ненашеву.