Серый пилигрим
Шрифт:
— Но кто?! – воскликнул Леонард. – Кто это мог сделать?
— Мы немедленно обыскали весь замок. Чужаков не нашли. А следы крови начинались на западном дворе, недалеко от входа в винный погреб. Дон Корнелий… в последнее время довольно часто туда наведывался…
Леонард помрачнел. Ему и до отъезда доводилось видеть отца захмелевшим.
— Он что, сам ходил за вином? А слуги на что?
Алонсо замялся.
— Вы ведь знаете, дон Леонард… Он порой совсем падал духом. Я старался не допускать, чтобы он… Ну, вы понимаете… Он злился на меня. Лишний раз меня и не звал, а ходил туда сам. В
— А в тот день он был… пьян? – с трудом выдавил Леонард.
— Нет… По правде сказать, я редко видел его совсем уж пьяным… Но в последние дни он был очень… поглощен чем-то. Часто запирался у себя…
— Чем он занимался?
— Работал с какими-то бумагами, картами… По–моему, началось это сразу после его поездки в Редоран.
— Он ездил в Редоран?!
— Да. Вскоре после того, как вы отбыли в поступать в академию.
— Как думаешь, эти обвинения в связи с повстанцами…
— Я не знаю, – покачал головой толстяк. – К сожалению, он пока не всецело доверял мне. Я принял от Доминика только текущие дела. А с особыми поручениями граф по–прежнему обращается к нему. То есть… обращался.
— Доминик все еще живет при замке?
— Да, конечно. Да и куда ему переезжать, в его-то возрасте. Он живет в северной башне. Но Дон Бенедикт приказал мне не рассказывать о нем расследователям. На всякий случай.
— А сам Бенедикт был в замке, когда все это случилось?
— Нет, он тоже был в отъезде. Я отослал к нему гонца, как и к вам. Приехал он только вчера вечером. А утром заявился этот Торн…
— Дон Корнелий успел что-нибудь сказать перед смертью? – вмешался Карл.
— Все произошло так быстро… – растерянно пробормотал камердинер. – Он что-то повторял в бреду. В основном про стрелу что-то. Третья стрела… Еще постоянно называл ваше имя, дон Леонард. И… имя жены.
— Риана? – спросил Леонард.
— Да.
— Что там про стрелу? – нахмурился Карл. – Он не намекнул, кто именно стрелял? И почему третья стрела?
— Не знаю. Сложно было что-то разобрать. Но он несколько раз четко повторил – третья стрела. И чтобы это передали сыновьям… Я же говорю – он бредил. Потерял много крови…
— Понятно… – кивнул Леонард. – Хотя, что я говорю – ничего не понятно! Кто мог это сделать?
Толстяк сокрушенно развел руками:
— Для всех нас это огромная трагедия, дон Леонард. Мы сделали все, что в наших силах, но…
— Ладно, Алонсо, – раздраженно отмахнулся юноша. – Можешь идти. Если братец спросит – скажешь, что я пока побуду здесь. Совсем не хочется натыкаться повсюду на эти имперские морды.
— Конечно, дон Леонард. Все это очень неприятно… – раскланиваясь, пробормотал камердинер.
Едва дверь за ним затворилась, Леонард посмотрел на Карла:
— Что думаешь?
— Думаю, разумное решение. Лучше переждать…
— Ага, сейчас! – фыркнул юноша. – Буду я здесь торчать! Имперцы, может, неделю здесь рыскать будут.
Карл вздохнул. Он, конечно, прекрасно понимал, что молодого господина будет очень трудно удержать на месте. Собственно, потому старый граф
— Может, пока там эти ищейки, заодно с Бенедиктом, шерстят отцовскую библиотеку, наведаемся к Доминику? Соскучился я по старику. А может, и удастся что-нибудь выяснить. Что-то мне совсем не нравится, что тут происходит.
— Да уж…
— И эта история с отцом… Чужаков не нашли, слышал? Выходит, кто-то из своих. Кто-то, кого отец подпустил вплотную. Кому доверял…
— Я считаю, что нужно повременить с разговором, дон Леонард. Если мы привлечем внимание имперцев к Доминику…
— А вдруг они доберутся до него раньше нас? Мало ли кто чего сболтнет?
— Я почти уверен, дон Леонард, что Торн поручил кому-нибудь из своих псов присматривать за нами. Наверняка выследят.
Леонард нетерпеливо прошелся по комнате.
— Ну, хорошо. А если ты сам сходишь к Доминику? За тобой, небось, не так пристально следить будут? Возьми у кого-нибудь из рабочих другую одежду, проберись незаметно…
— Вы всерьез думаете, что я подхожу на роль лазутчика? – насмешливо поинтересовался Карл, поводя плечами. Он стоял у двери, и его широченная спина почти полностью закрывала проем.
Леонард почесал в затылке:
— Ну, а что делать-то?! Ты же знаешь, я здесь свихнусь от безделья!
Карл снова вздохнул:
— Хорошо, дон Леонард. Я попробую. Если пойму, что за мной наблюдают – к Доминику соваться не буду. Но похожу по замку, послушаю, постараюсь что-нибудь разузнать. Только, умоляю, дождитесь моего возвращения.
— Да куда я денусь? – с готовностью отозвался юноша. – Только обещай, что не пропадешь до вечера.
— Обещаю, – кивнул гигант. – Вернусь через пару часов. Вы пока отдохните с дороги, перекусите…
— Ладно, ладно, найду, чем заняться. Не томи, Карл, отправляйся прямо сейчас!
Камердинер, покачав головой, скрылся за дверью.
Леонард отцепил от пояса пустые ножны и, прихватив со стола яблоко, плюхнулся на заправленную кровать. Яблоки были зеленоватые – урожай только поспевал. Он с хрустом впился зубами в тугую кисловатую мякоть, прожевал, морщась, откушенное и запустил огрызком в стену. Повалялся немного, прислушиваясь к звукам за дверью. Убедившись, что Карл действительно ушел, и уже вряд ли вернется в скором времени, принялся за дело.
Он вполне доверял Карлу и не сомневался, что тот сумеет переговорить с Домиником и расспросит того обстоятельно, ничего не упусти в. Тут, пожалуй, гигант справится получше его самого. Но просто так сидеть и дожидаться камердинера юный граф, конечно, не собирался.
Повозившись с тугими защелками на оконной раме, он распахнул зарешеченные створки и с наслаждением вдохнул свежий горный воздух. Если смотреть прямо, а не вниз, на крыши соседних строений, то кажется, что башня одиноко стоит на краю обрыва, над раскинувшейся далеко–далеко внизу скалистой долиной, разделенной надвое причудливо извивающейся речушкой. Звуки со двора досюда почти не доносятся, так что можно насладиться тишиной, нарушаемой лишь шелестом ветра да воркованием голубей, теснящихся на кромке крыши.