Серый прилив
Шрифт:
Подсвечиваемая картинка со схемами внутренних коммуникаций и лазов-коридоров линкора ложилась изнутри прямо на обзорники шлемов.
— Это было как в компьютерной игре! Знал бы ты, Джокт, сколько месяцев мы отрабатывали такой план захвата! Ползали по всем туннелям, обнюхивали каждую щель, каждую нишу трофейных кораблей, что использовались в качестве макетов!
А потом игра закончилась. И для офицерской группы настало время «великого рубилова», как выразился Балу
— Мы потеряли одного Тора, который остался нас прикрывать уже на подходе к центральному посту. Какой-то патруль заметил... Конечно, ничего удивительного, было бы странным, если бы нас вообще
Лейтенант, сдерживающий многотонный натиск атакующих туш, против которых не помогала алмазная пила, понял, что ему не продержаться. Тогда он заклинил своим скафандром проход — просто встал враскорячку и заблокировал экзоскелет, направив всю мощность СВЗ на поддержание застывшей фигуры.
Червям пришлось просачиваться сквозь него поодиночке. Все, что потом нашли — какие-то ошметки скафандра, с бесформенными дырами на грудных и спинных панцирях. Шлем и его содержимое были позже обнаружены в брюхе мертвого червя. Но благодаря этому самопожертвованию остальные прошли, установив блокаду проходной мембраны, используемой Бессмертными в качестве дверей, ведущих на пост. Прошли и учинили настоящий погром, хотя это нелегко было сделать. Как и предполагалось, помимо навигаторов, в общем-то не оказавших никакого сопротивления, на центральном посту находилась «личная гвардия» командора. Два десятка отборных червей, превосходивших размерами своих собратьев и потому опасных даже без лазерного и электрического оружия. Они почему-то сохранили возможность генерировать гравитационные поля.
— Это для них все равно как кулаками помахаться! Неотъемлемая сущность, несмотря, что — энергия высокого уровня. Вот вам и закономерности Прилива... Вот этого мы не ждали...
И легли еще двое Торов. Один из трех Ферзей (к счастью, не Балу, обрадовался Джокт) навсегда останется калекой.
— Жизнь ему, может быть, и вернут. И даже шейные позвонки поставят на место. А вот возможность продолжить службу — нет. Что-то там с гипоталамусом... Теперь он видит небо под собой и стоит на голове, упираясь ногами в землю. Ту, что наверху. Его даже в Пантеон не стали направлять...
Насчет Пантеонов Балу распространяться не стал, несмотря на расспросы Джокта и Гавайца. Барон молчал. Гонза со Спенсером тоже. Но если им и было что-то известно — не Барону, тот бы рассказал — знаниями они не поделились.
Единственную откровенность (с большой натяжкой это можно назвать откровенностью!) допустил Гонза.
— Считайте, это вроде табу. Вроде обсуждения темы Первого Боевого. Если наступит время — узнаете. Все мы узнаем... Но лучше, чтоб оно не наступило никогда, такое время... Продолжай, Балу.
Бороться с мотопилами, прорезающими броневые кольца за секунду благодаря усовершенствованным материалам для изготовления режущей кромки, Бессмертные обучены не были. А самым важным, как объяснил Балу, являлся не столько факт захвата линкора, сколько — незнание остальных Бессмертных об этом захвате.
— Понимаете, у нас ведь было всего двадцать минут! Чтобы к моменту выхода из Прилива управление линкора оказалось в наших руках. Ну управлять им, мы, конечно, не могли, но зато не допустили уничтожения и отправки сигнала о штурме звездолета. А в следующую секунду после выхода из Прилива сцепки двух звездолетов был активирован специальный заряд, имитирующий взрыв большой мощности...
Сам же вражеский линкор, как оказалось, был немедленно водворен на место «Кирасира» и сразу прикрыт полями искажения.
— А куда подевали «Кирасира»? — почти в один голос спросили Барон и Гаваец. — Мы же, когда подходили к Крепости, его
— Никто не знает. И Бессмертные тоже, — закончил за Балу Спенсер.
Вот так. Теперь у «Австралии» появился свой козырь в рукаве. Два козыря. Во-первых, тяжелая станция прорыва — «Кирасир», чье место занял трофейный звездолет. Теперь ее можно неожиданно пустить в дело тогда, когда враг не будет этого ожидать. А «Кирасир» после переделки — очень серьезное оружие. Особенно если использовать его с умом, не отправляя слепо в лобовую атаку. Во-вторых, сам линкор Бессмертных. Несмотря на то что звездолет сильно пострадал в схватке с «Маунстоуном», двигательные установки и агрегаты управления и связи продолжали функционировать. Раз так, то его можно использовать еще эффективнее, чем упрятанного невесть куда «Кирасира». Когда? Для чего именно? Наверное, над разработкой перспективного плана билась сейчас вся аналитическая группа Крепости при личном участии Старика. Одно дело — трофейный корабль. Другое — трофейный корабль, который враг уже посчитал уничтоженным. Кстати, вместе с линкором Солнечной «Маунтстоуном» (его уже отправили к верфям для восстановительных работ). Так что даже не два, а целых три козыря получила «Австралия» в этот день.
— В общем, Джокт, про свои приключения я рассказал. Очередь за тобой, — закончил Балу, умолчав о многих подробностях кровавой бойни без бластеров в этом «марсианском» аду.
Впрочем, полностью всю живописную картину битвы на мотопилах можно было посмотреть и позже. Видеочип СВЗ зафиксировал все, что видели они — офицерская группа, ворвавшаяся на центральный пост вражеского линкора. Туда, куда ни разу еще не доводилось попасть человеку, пока этот пост занимали Бессмертные-навигаторы, окруженные личной гвардией.
— А знаешь, в этом ведь есть что-то от Средневековья, — высказался Спенсер, — древнее оружие... Ну пусть не оружие, а инструмент для распилки древесных стволов... Сомневаюсь, что на Земле существовали деревья с ню-кевларовой корой! Метод захвата... Даже когда на морских кораблях уже использовалось какое-нибудь оружие, тем не менее никто не брезговал и абордажем. А еще в более ранние времена пехота на кораблях считалась самым лучшим оружием. Пока одни палили из пушек — не гравитационных, пороховых, или вообще — перекидывались огромными камнями, другие подходили, становились борт в борт, и... Как и вы — по сходням, по сходням! Навалом! Цель — капитанский мостик!
— Ну что ж. Можете считать нас именно такой абордажной командой! — Балу хохотнул. — На Земле, кстати, уже оценили наше сражение. Чувствую, грядут новые штурмы и будут летать линкоры со штурмовыми отрядами на борту. Штатные внутрикорабельные команды не в счет, само собой. Это ведь так, тоже пережитки прошлого...
— Военная полиция, — поддакнул Гонза, — что с них возьмешь?
Но во время диалога Балу безотрывно смотрел на Джокта. Его предыдущий вопрос будто повис в воздухе и теперь опускался на медицинское ложе, высвечиваемый, словно прожектором, взглядом штурмовика.
— Я расскажу, Балу... Конечно, расскажу. Я...
Но договорить ему не удалось. Дверь медицинского отсека скользнула в сторону, и внутрь шагнули трое — человек в штатском, который оказался тем самым особистом, что не договорил два дня назад с Джоктом, поенный медик, уже другой, со знаками различия старшего командора, «страшный эскулап», как называли таких во флоте. Редкая, невиданная птица. Третьим был офицер-адъютант. Неизвестно чей, особенно учитывая полковничьи шевроны на рукавах.
— Очистить палубу! — коротко приказал адъютант.