Серый принц
Шрифт:
— Что он делает здесь?
— Это Серый Принц, — сказал Келс. — Он бывает везде в Олани.
— Но как… почему?
— Его считают спасителем расы ульдрасов, — сказал Келс.
Герд Джемах презрительно хмыкнул, и Чейн почему-то ужасно разозлилась на обоих. Герд всегда был таким, а Келс с возрастом стал таким же непримиримым, как и его отец. Она с трудом сдержала себя. В конце концов Келс пострадал, он потерял руку и ногу…
Серый Принц посмотрел по сторонам и заметил Чейн. Он наклонил голову, а затем откинул ее назад с видом крайнего изумления.
Он
Келс сказал безразличным голосом:
— Хелло, Муффин. Что привело тебя сюда?
Серый Принц расхохотался.
— Муффина больше нет! Теперь я тот, как зовут меня все. Но для друзей детства я Джорджоль, а если вы предпочитаете формальное обращение, то Принц Джорджоль.
— Вряд ли я буду настаивать на формальности, — сказал Келс. — Вероятно, ты помнишь Герда Джемаха из Суанисета?
— Я хорошо его помню.
Джорджоль взял руку Чейн и поцеловал ее пальцы.
— Вы можете меня и сейчас назвать Муффин, если хотите, но…
Он обвел взглядом большой зал.
— Не здесь. Ты где была? Прошло ведь пять лет.
— Ровно пять.
— А кажется, вечность. Так много изменилось.
— Ты, кажется, сделал неплохую карьеру. О тебе говорит вся Олань, хотя я и не предполагала, что Серый Принц — это ты.
— Да, я поднялся высоко и намереваюсь подняться выше, даже рискуя причинить неприятности старым друзьям.
Он посмотрел на Келса и Герда, затем снова повернулся к Чейн.
— И что ты теперь собираешься делать здесь?
— Завтра я возвращаюсь в Монингсвейк. В Галигонге мы встретимся с отцом и оттуда полетим вместе.
— А какая у тебя политическая платформа?
— Я буду сама собой и ничем больше. Я не хочу ссориться ни с кем.
— Это будет трудней, чем ты думаешь.
Чейн улыбнулась и покачала головой.
— И я, и отец сможем ужиться с кем угодно. Он всегда был разумен и никогда не был жестоким. Ты и сам знаешь это.
— Бури, штормы, молнии — они тоже не могут быть неразумными и жестокими, хотя и причиняют много страданий.
Чейн печально рассмеялись.
— Значит, ты собираешься воевать с моим отцом?
— Я должен. Я хочу вернуть своему народу землю, которую у него отняли.
Герд посмотрел в потолок и отвернулся.
Келс сказал:
— Значит, ты собираешься воевать с моим отцом?
— Я должен. Я хочу вернуть своему народу землю, которую у него отняли.
Герд посмотрел в потолок и отвернулся.
Келс сказал:
— Кстати об отце. Я сегодня получил от него весьма любопытное письмо. Там он упоминает тебя. Послушай, что он пишет: «Может, ты встречаешься с Джорджолем. Когда увидишь его, то постарайся привести его в чувство ради его собственной пользы. Возможно, перспектива службы в Монингсвейк не привлекает его больше, но тем не менее, скажи ему, что когда его сумасшедшая затея потерпит крах, он может вернуться в Монингсвейк. Я только что вернулся из Вольвода и с нетерпением жду вас. У меня было замечательное приключение, самая чудесная шутка, какую я видел за последние десять лет. Рассказ о ней позабавил бы вас и послужил бы уроком для Джорджоля». Вот и все в этом письме, что касается тебя.
Джорджоль поднял свои белые брови.
— Что за шутка? Меня не интересуют шутки.
— Я не знаю, о чем речь.
Джорджоль потер длинный нос, форма которого наверняка была улучшена с помощью хирургического вмешательства.
— Насколько я помню, Утер Маддук никогда не был выдающимся юмористом.
— Да, — согласился Келс, — но он человек гораздо более сложный, чем ты думаешь.
Джорджоль на мгновение задумался.
— Я всегда считал твоего отца человеком, зажатым в тиски этикета. Кто знает, что он за человек в действительности.
— Реальная действительность формирует всех нас, — сказал Келс.
Джорджоль ухмыльнулся, показав белые зубы, более белые, чем волосы, находившиеся в разительном контрасте с голубой кожей.
— Нет! Я есть я, потому что меня сделал я сам!
Чейн не могла сдержать нервную усмешку.
— О, Боже! Муффин! Джорджоль! Серый Принц! Кто бы ты ни был, но твоя самоуверенность поразительна!
Ухмылка Джорджоля растаяла. Но он не успел ничего сказать. Его позвала с другого конца зала Вальтрина. Он поклонился, бросив быстрый взгляд на Чейн, и отошел.
Чейн вздохнула.
— Он всегда отличался самоуверенностью.
Эррис Саматдзен подошел к ним.
— О, вы знакомы с Серым Принцем?
— Да. Это Муффин, — сказал Келс. — Отец нашел его в пустыне, когда тот был совсем малышом. Его бросили родители. Отец принес его домой и поручил заботам Ао. Мы выросли вместе.
— Отец всегда был ласков с Муффином, — сказала Чейн. — За все шалости попадало только нам с Келсом, а Муффин отделывался внушениями.
Саматдзен взглянул на группу ульдрасов.
— Они выглядят весьма зловеще. Не хотелось бы мне ударить кого-либо из них.
— Ульдрас убьет тебя ударом ножа в спину, но никогда не ответит на удар. У ульдрасов голыми руками дерутся только женщины. Это весьма популярное зрелище.
Саматдзен с любопытством посмотрел на Келса.
— Ты не очень-то любишь ульдрасов.
— Некоторых я люблю. Наши Аосы весьма приятные и смирные. Шаман Кургет один из приближенных отца. Он старается отучить аосов от женских драк и других неприятных обычаев. Они ведь до сих пор занимаются колдовством.
— Этот Муффин совсем не похож на ульдраса. Он не похож ни на кого. Он жил у Ао, но воспитывался и учился с нами. Одевался он тоже, как мы. Мы совсем не считали его Голубым.
— Я просто обожала его, — сказала Чейн. — Особенно после того, как он спас Келса.
— Да! Ведь эрьин сделал тебя калекой?
Келс коротко кивнул и хотел сменить тему разговора, но Чейн прервала его.
— Это произошло в двух милях к югу от дома. Эрьин выскочил из-за скалы и хотел разорвать Келса. Джорджоль бросился к нему и разнес голову эрьина на куски из пистолета. И во время, иначе Келса больше не было бы. Отец хотел как-то вознаградить Джорджоля…