Сержант милиции. Обрывистые берега
Шрифт:
Лицо Яновского передернула судорога, и весь он сжался как пружина, готовый растерзать Валерия.
— Как?! Ты посмел залезть и в ящик моего письменного стола?!.
— Да, я видел договор.
— Ах, даже так?! — И снова, потеряв контроль над собой, Яновский нанес Валерию сильный удар в солнечное сплетение.
Валерий, хлебнув воздуха, икнул и упал к ногам Яновского, уткнувшись лицом в его колени.
Яновский бросился в кабинет, выдвинул ящик письменного стола, дрожащими руками достал из конверта договор и, озираясь по сторонам, подбежал к книжным стеллажам, вытащил из нижней полки первый попавшийся том энциклопедии, вложил в него договор, сделал на томе заметку и только теперь обратил внимание,
Тряся перед его носом запиской, Яновский истошно завопил:
— Как?!. И твоя паскуда лазила в мой стол?!.
— Эльвира не паскуда, — отрывисто дыша, глухо проговорил Валерий и пригнулся, словно для прыжка. — Она прекрасная чистая девушка…
— Твоя Эльвира дешевка! Я этой сучонке еще покажу, как лазить по чужим столам!.. — Яновского всего трясло.
— Она не дешевка! А за сучонку получайте!
В удар, который Валерий мстил в грудь, он вложил остатки своих сил. Но промахнулся. Яновский успел увильнуть, и острие обломанной шпаги вошло в мякоть левого плеча. Яновский взревел не столько от боли, сколько от страха. Отскочив от Валерия, он ладонью правой руки зажал колотую рану. Между его пальцев хлынула кровь на белую сорочку.
— Что ты наделал?! — со стоном проговорил Яновский.
Клацая зубами, бледный как полотно, Валерий сдавленно сказал:
— Если вы хоть пальцем дотронетесь до меня, я заколю вас!..
Яновский выбежал на балкон, склонился над перилами, истошно заорал:
— Оксана! На помощь!.. Я ранен!..
Оксана подняла голову, увидела окровавленную рубашку Яновского и, бросив собранные ей листы на асфальт, кинулась к подъезду.
У Валерия кружилась голова, перед глазами все плыло, его тошнило, на лице и на лбу выступил холодный пот. Малейшее движение нижней челюстью причиняло нестерпимую боль. Чувствуя, что он вот–вот упадет от бессилия, Валерий опустился на стул, положил руки на стол, припал к ним головой. Словно во сне слышал он, как в коридоре послышался громкий хлопок дверью и тут же прозвучал визгливый голос Оксаны:
— Нужно звонить в «скорую»! Ты истекаешь кровью!..
Слышал Валерий, как Оксана звонила в «скорую» и сообщила, что на Яновского совершено нападение, что он тяжело ранен в грудь. Запаленно глотая воздух, обрывочно, словно она бежала с ношей в гору, сообщила адрес, куда должна прибыть «скорая помощь», потом запричитала:
— Бинты!.. Где у вас аптечка?!.
Расслабленным поверженным голосом Яновский ответил, что аптечка в кухне. И шаги, дробные частые шаги по паркету комнат и коридора звучали в ушах Валерия, как треск кастаньет: это Оксана металась по квартире в своих модных туфлях на тонких высоких каблуках. Мозг Валерия совершал свою нечеткую работу где–то между явью и сном. Свое избитое расслабленное тело он не ощущал. Все, что происходило вокруг, ему казалось совершенно не относящимся к нему. Он был на грани потери сознания. В себя его привел длинный, настойчивый звонок в коридоре и множество незнакомых голосов, один из которых напористым густым басом спросил: «Где он?» «Он у себя, в своей комнате, — донесся до слуха Валерия болезненный голос Яновского. — Только вы приготовьте к бою оружие. Он может совершить нападение и на вас». «Чем это он вас?» — послышался все тот же густой басок. «Обломком шпаги. Он фехтовальщик, спортсмен, мастер спорта. Берите его осторожно, он очень сильный и ловкий, — жалобно звучал
Теперь уже на паркете звучали другие шаги: твердые, гулкие, тяжелые. По звуку шагов Валерий понял, что в его комнату вошли сразу несколько человек. Все тот же напористый бас прозвучал почти над самым его ухом:
— Молодой человек, встаньте!
Валерий поднял голову. Перед ним стояло три человека: один, средних лет, был в штатском, двое других, помоложе, были в милицейской форме. Знаков различия на их погонах Валерий снизу, сидя за столом, не видел.
— Встаньте! — приказал человек в штатском. Это ему принадлежал густой басок, звучавший в коридоре.
Валерий, опираясь руками о стол, медленно встал. Голова кружилась. Его по–прежнему подташнивало. Мощные боксерские удары, нанесенные в скулу и в солнечное сплетение в течение каких–то нескольких минут, давали себя знать.
— Ваш паспорт! — потребовал человек в штатском.
Двое в милицейской форме стояли за его спиной, переминаясь с ноги на ногу, готовые в любую минуту к схватке, если она будет навязана. Один из них был лейтенант, другой — сержант.
— У меня нет паспорта, — еле слышно произнес Валерий.
— Где же он?
— Я его еще не получил.
За спиной двух милицейских работников прозвучал услужливый голос Яновского:
— Он говорит правду. Паспорт он еще не получал, хотя шестнадцать лет. ему исполнилось в марте. — Вся левая сторона белой рубашки Яновского была залита кровью. Вид его был ужасен. Правая кисть руки была в запекшейся крови, сгустки крови темнели на лбу и на левой щеке.
Когда но указанию человека в штатском лейтенант милиции отошел в угол комнаты и принялся фотографировать потерпевшего и Валерия, перед которым на столе лежал окровавленный обломок шпаги, Яновский лицом изобразил такое страдание, словно его жгла нестерпимая, мучительная боль.
— Вызовите «скорую»! — приказал сержанту человек в штатском.
— Она уже вызвана! — сказала Оксана, стоявшая рядом с Яновским и все время поправляющая окровавленные бинты на его левом плече. Ее руки были тоже в крови.
Человек в штатском повернулся к лейтенанту милиции.
— Снимайте. На цветную!
Лейтенант поставил на стол небольшой плоский чемоданчик, чем–то напоминающий спортивные чемоданы, достал из него фотоаппарат и, отойдя в угол комнаты, принялся фотографировать. Он делал снимки с нескольких точек. Крупным планом он снял окровавленную рубашку Яновского и потемневший от крови обломок шпаги, лежавший на столе.
Дождавшись, когда лейтенант закончил снимать место преступления, потерпевшего и виновника совершенного преступления и спрятал фотоаппарат в чемодан, человек в штатском — было видно, что он был старшим в оперативной группе, — отрывисто бросил Валерию:
— На выход!
— В милицию или в тюрьму? — глухо и безнадежно прозвучал голос Валерия.
— Пока в милицию, а там посмотрим.
Валерий поднял голову и обвел комнату медленным взглядом, словно он навсегда прощался с тем, что окружало его с детства, где он сделал первые шаги. Губы его вздрагивали. Стараясь побороть слабость, он обратился к Яновскому:
— А вас я, Альберт Валентинович, очень прошу: главу о «святой лжи» уберите из книги и из диссертации. Я об этом прошу и настаиваю. Вспомните о маме. — Повернувшись к оперативнику в штатском, он попросил: — Разрешите вымыть руки.
— Можно, — разрешил оперативник в штатском и кивком головы дал понять сержанту, чтоб тот прошел в ванную вместе с Валерием.
Валерий прошел в ванную, вымыл руки, не торопясь вытер их полотенцем и посмотрел на себя в зеркале. Таким он себя еще никогда не видел. Левая скула его заметно припухла.