Сестра Керри
Шрифт:
Герствуд поднялся по грязной лестнице и очутился в маленькой, не менее грязной комнате, где находилось несколько конторских служащих. Они сидели за длинным, отгороженным барьером столом.
— Что вам угодно, сэр? — обратился к нему человек средних лет, поднимая глаза от бумаг.
— Вам нужны люди? — спросил, в свою очередь, Герствуд.
— А вы кто же будете? Вагоновожатый?
— Нет, я никогда не работал трамвайщиком, — ответил Герствуд.
Он нисколько не был смущен. Он знал, что трамвайные компании нуждаются в людях. Если одна контора его не возьмет, то наймет другая. И ему было совсем безразлично, как отнесется к нему этот служащий.
— Гм! — пробормотал клерк. — Мы, конечно, предпочитаем людей с некоторым опытом…
Видя, однако, что Герствуд равнодушно улыбается, он добавил:
— Ну, я думаю, вы скоро научитесь управлять вагоном. Как ваша фамилия? — спросил он.
— Уилер.
Клерк написал распоряжение на маленькой карточке.
— Идите вот с этим в парк и передайте мастеру. Он покажет вам, что нужно делать.
Герствуд вышел, спустился с крыльца и снова очутился на улице. Он пошел в указанном направлении, а полицейские глядели ему вслед.
— Еще одному охота попытать счастья! — заметил полицейский Кийли, обращаясь к полицейскому Мепси.
— Я думаю, уж намнут ему шею! — спокойно отозвался его товарищ.
Они уже видели немало забастовок.
41. Забастовка
Трамвайный парк, куда направили Герствуда, страдал от острого недостатка людей: там распоряжались, в сущности, всего три человека. За работой явилось много новичков, это были большей частью опустившиеся, изголодавшиеся люди, чьи лица говорили о том, что только крайняя нужда толкает их на такой отчаянный шаг. Они бодрились, но вид у них был пришибленный.
Герствуд прошел сквозь депо в глубь парка и очутился на просторном огороженном дворе с целой сетью рельсовых путей и разветвлений. Здесь двигалось несколько вагонов, которыми управляли ученики под наблюдением инструкторов. Другие ученики дожидались своей очереди у задних ворот одного из огромных сараев. Герствуд молча наблюдал за этой сценой и ждал. Он мельком оглядел своих будущих коллег, хотя, в сущности, они интересовали его не больше, чем вагоны. В общем, это была не особенно приятная на вид компания. Среди них были и люди тощие, изможденные, попадались и толстяки, было и несколько жилистых субъектов с нездоровым цветом лица, побывавших, видимо, во всяких переделках.
— Вы читали, что управление дорог собирается вызвать на помощь полицию? — услышал Герствуд неподалеку от себя.
— И вызовут! — отозвался кто-то другой. — В подобных случаях всегда так поступают.
— Вы думаете, нам грозят неприятности? — спросил штрейкбрехер, лица которого Герствуд не мог различить.
— Нет, не думаю, — последовал ответ.
— Этот шотландец, что отправился с последним вагоном, рассказал мне, будто ему в голову запустили куском угля, — вставил чей-то голос.
В ответ послышался нервный смешок.
— Одному из наших, который ездил по Пятой авеню, очень не поздоровилось, как пишут в газетах, — произнес кто-то, растягивая слова. — У него в вагоне разбили все стекла, а его самого вытащили на улицу раньше, чем подоспела полиция.
— Все это верно, но сегодня дежурит больше полицейских.
Герствуд слушал, не особенно вдумываясь в слова штрейкбрехеров. Все эти люди, казалось ему, были изрядно напуганы, болтали они лихорадочно и с единственной целью — успокоить собственную тревогу.
Он равнодушно смотрел на курсировавшие по двору вагоны и ждал.
Двое из дожидавшихся очереди подошли ближе и стали за его спиной. Они были весьма словоохотливы, и Герствуд прислушался к их словам.
— Вы не трамвайщик? — спросил один из них.
— Я? Нет, я работал на бумажной фабрике, — отозвался другой.
— А я до октября работал в Ньюарке, — в тон ему сказал первый.
Они понизили голоса, и Герствуд некоторое время ничего не мог разобрать. Но вскоре оба заговорили громче.
— Я нисколько не виню этих ребят за то, что они бастуют. По-моему, они совершенно правы. Но, с другой стороны, мне до смерти нужна работа.
— Вот и мне тоже, — живо подхватил второй. — Найдись какая-нибудь работенка в Ньюарке, я и не подумал бы соваться сюда!
— Да, подлая стала жизнь! — согласился с ним первый. — Бедняку теперь совсем некуда деваться. Хоть среди улицы околевай, и никто тебе не поможет.
— Это вы правильно сказали! Я потерял место на фабрике, потому что она закрылась. Хозяева наготовили большой запас товару, а потом и прикрыли лавочку.
Этот разговор привлек внимание Герствуда. Как-никак, он все еще считал себя стоящим выше окружающих его людей. В его представлении это были грубые, невежественные люди, которыми кто угодно мог помыкать.
«Бедняги!» — подумал он.
И в этом слове проявилось то пренебрежение к бедным людям, которое было свойственно ему в дни его процветания.
— Следующий! — крикнул один из инструкторов.
— Ваша очередь, — сказал кто-то, притрагиваясь к рукаву Герствуда.
Герствуд выступил вперед и поднялся на площадку вагона. Инструктор прямо приступил к делу, считая лишними всякие предварительные слова.
— Вот видите эту рукоятку? — сказал он, указывая на рубильник в потолке вагона. — Она служит для включения тока. Если вы хотите осадить вагон, перекиньте ее в эту сторону. Если хотите ехать вперед, поверните ее сюда. Если вам нужно выключить ток, толкните ее на середину.
Герствуд с легкой усмешкой слушал эти незамысловатые объяснения.
— Вот эта ручка регулирует скорость мотора. Если повернете ее сюда, вот до этого места, у вас получится скорость шесть километров в час. До этого места — двенадцать. А если повернете до отказа — все двадцать.