Сестра самозванца
Шрифт:
– Про сие стоит спросить самого пана Адама, пан посол. Сие его решение, а не решение его королевской милости.
– Многие магнаты Речи Посполитой, не ободряют сего! – смело вмешался коронный гетман князь Замойский. – И пусть, пан посол, дождется решения его величества круля (короля) Речи Посполитой!
На том аудиенция была завершена, и никакого решения принято не было. Сигизмунд Третий выжидал…
***
Самбор.
Замок воеводы Мнишека.
О том,
В замке Мнишека был назначен пир и большой бал с фейерверком. Принц Димитрий Иванович Московский тайно принял католичество и был крещен самим нунцием римского папы кардиналом Рагноци.
Юрий Мнишек получил обещанные королем деньги. Правда, Сигизмунд прислал ему не 80 тысяч золотых, а только 40 тысяч. Но и это было хорошо. Часть средств ушла на выплату войскам и закупку всего необходимого для обоза. Армия готовилась к большому походу. А две тысячи пошли на организацию празднества.
Окрестные шляхтичи съехались в замок и у ворот были десятки карет. Всюду сновали разодетые слуги, и вино лилось рекой.
Казаки получили от принца особое угощение. Они славили Димитрия Ивановича и требовали начать поход.
Претендент на трон был особенно доволен ими. Посланцы с Дона привезли к нему московского дворянина Петра Хрущёва. А был он доверенным человеком самого Бориса Годунова. И Годунов отправил его на Дон с посланием против самозванца. Но казаки связали царского посланца и переправили его в Польшу. Здесь они передали его Димитрию Ивановичу.
Димитрий обрадовался этому и спросил:
– Где он?
– Дворянин Хрущёв в руках твоих слуг, царевич, – ответил донской наказной атаман.
Царевич посмотрел на секретаря Бучинского. Тот ответил.
– Пан Мнишек отправил его в пыточный подвал!
– Как? – вскричал Димитрий. – Зачем?
– Таков приказ пана Мнишека!
– Но привезли сего дворянина мне, а не пану Мнишеку. Давно он там?
– Один день и ночь, – ответил Бучинский.
– Проводи меня туда, пан Бучинский.
– Как прикажет, ваша вельможность.
Димитрий повернулся к казакам:
– А вам жалую сто золотых! И сегодня пить за мое здравие станете лучшие вина!
– Слава государю! – закричали донцы.
– Я всегда награждаю верных!
Димитрий вместе с Бучинским прошел в подвалы замка, где содержались осужденные воеводским судом преступники.
– Мне сие не нравится, пан Бучинский.
– О чем говорит его вельможность?
– О том, что Мнишек распоряжается моими людьми. Это пленник мой. И не воеводе решать его судьбу.
– Но мы во владениях воеводы, ваша милость. Мне и самому это не нравится.
– Пан Бучинский, я также кое-чего стою в предстоящей большой игре. И пусть пан Мнишек помнит, что без меня у него ничего не выйдет. А он хочет многого.
Они спустились по лестнице. Бучинский сделал знак страже и те открыли двери камеры.
– Прошу ваше высочество пройти!
Царевич вошел. Внутри царил полумрак.
– Факелы сюда! – приказал Димитрий.
Бучинский повторил приказ. Пространство камеры осветилось.
Петра Хрущова еще не пытали. Но с него содрали кафтан, шапку, штаны и сапоги. Он остался в одном исподнем 17
Хрущёв был крупным коренастым мужчиной лет сорока, с сильными руками, привычными к сабле и копью. Его круглое лицо обрамляла окладистая черная борода.
Стража пинками подняла Хрущёва с соломенной подстилки.
– Встать!
– Наследник трона перед тобой!
Хрущёв поднялся. Он увидел царевича.
«Неужто, сам передо мной? – подумал дворянин. – Точно! Судя по приметам – он! Самозванец!»
17
*Исподнее – нижнее белье. Тогда это были штаны и рубаха.
– Я есть Димитрий Иванович, – сказал тот. – И я пришел к тебе, дворянин Хрущёв.
Дворянин, звеня цепями, неуклюже поклонился царевичу.
– Ты, как мне сказали, верный слуга Годунова?
– Я служу Руси, ваша милость. И коли Русь доверила корону Борису, то я его слуга.
– Хорошие слова, Петр Хрущев. Я уважаю смелых людей. И не хочу тебя мытарить в подвалах.
– Но я в железах, – Хрущев поднял руки.
– Но ты пока мой враг, Хрущев, и служишь узурпатору моего трона. И я могу предложить тебе присягнуть мне. Тогда отношение к тебе изменится.
– Ваша милость предлагает мне службу?
– Ты русский, а я сын Ивана Василевича. Я твой законный государь. Станешь мне служить, Хрущев?
Дворянин опустился на колени перед Димитрием.
«С чего мне хранить верность Годунову? Много он дал мне за мои прежние заслуги? И с чего мне отдавать за него голову?»
– Так что скажешь, Хрущев?
– Готов служить моему законному государю! И готов сказать тайное!
Царевич обернулся к сопровождавшим его. Видали? Как он ловко все провернул. Его враг стал сразу его другом, и так будет и на Москве!
Он сказал:
– Говори! Говори, Хрущев.
– На Москве знают, что царевич в Литве собирает войска. Но Годунов не считает сие опасным.
– Вот как? – спросил самозванец.
– Он не верит в твою, государь, силу. И потому гарнизоны западных крепостей Годуновым не усиливались.
– И с чего это Годунов такого низкого мнения обо мне? – голос самозванца дрожал от негодования.
– Дак говорили Борису, что де нет у тебя, государь, осадной артиллерии и не взять тебе ни одной крепости по границам.