Сестра
Шрифт:
– Ах, ну конечно! И поэтому вы защищаете её! Ничего без выгоды, верно Голд? – парирует Снежка.
– Нет. Всё для семьи. Познакомьтесь, Б… Нил. – он указал на Кэсседи. – Он – мой сын, и отец Генри.
– И что?
– Может, ты ей объяснишь? – Голд сдаётся, переводя стрелки на Дэвида.
– Реджина – родная тётя Генри. – поясняет принц.
Было заметно, что Снежка с трудом понимает услышанное.
– А теперь, пойми – Реджина тоже наша семья. Я принял её и нашу дочь.
– После всего, что было? Эмма отказалась от того, чтобы быть Спасительницей. А Реджина… Да из-за неё мы были разлучены с дочерью! – противоречиво молвила Снежка, что совсем недавно распиралась о важности семьи.
– Уж не знаю, что ты себе выдумала, – мрачно пробормотала Реджина, – но я не собиралась причинять вреда Эмме. Это было твоё решение – бросить дочь в шкаф. И теперь ты смеешь учить меня морали?! Тебе не был нужен собственный ребёнок!
Сначала в голосе Реджины звучала сталь, в конце появилась боль. Боль от непонимания того, как можно вот так, полностью добровольно отказаться от своего ребёнка. Ей этого не понять, ведь сама Миллс убить готова за Генри, которого столько лет считала приёмным. Про себя Реджина усмехнулась, подумав, что любовь к детям досталась ей от отца. Даже когда они не знали, что приходятся друг другу родственниками, Румпель рассказывал, как держал её, маленькую, на руках. Жаль только, что она этого не помнит.
Белоснежка и толпа позади неё надолго замолчали.
Белль тоже молчала, стараясь разобраться, что же здесь происходит. Генри, заметив это, пообещал ей, что покажет это в своей книге. Девушка, конечно же, оживилась на слове «книга».
Румпель и Дэвид, если честно, уже устали за весь этот день и весь этот разговор.
Реджина же волновалась. Что если все снова поверят Белоснежке? Что если в это поверят её брат и Эмма?
***
В библиотеке мирно коротал своё время Крюк, ожидая появление слабости Тёмного. Но вместо неё, среди книжных полок бродил молодой парнишка с короткими тёмными волосами и такими знакомыми карими глазами.
– А где Белль? – спросил Крюк у незнакомца, думая, что пришёл не вовремя.
– Крюк? – незнакомец улыбнулся.
– Мы знакомы?
– Я – Нил Кэсседи. – парень протянул ему руку. – Ты знал меня, как Бэлфаера.
– Бэй… – Джонс пожал ему руку и усмехнулся. – Ты… подрос.
– Какими судьбами в Сторибруке, Крюк? И зачем тебе Белль?
Поняв, что воссоединение семьи уже произошло, планы резко пошли под откос. А ссориться с Бэем спустя столько лет, не хотелось, совсем.
– Уже не зачем. Ну, коль скоро, мы встретились, расскажи, как ты…
– У меня сестра появилась. – гордо поведал Нил.
– Неужели Белль уже родила Кро… твоему отцу девочку?
– Не Белль. Кора.
– Кора?! – глаза пирата стремительно полезли на лоб. – Как?
– Ты её знаешь?
– Тесно. Но…
– Знаешь королеву Реджину?
– И её тоже тесно. – кивнул Крюк.
– Что?
– Ну, понимаешь, я – мужчина, она – женщина…
– Она моя сестра!
Киллиан почувствовал в полной мере выражение «неловкий момент».
Часть 8
Дэвиду сниться детство Эммы, если бы только они были вместе.
У Эммы обеденный перерыв. Девушка с удовольствием вгрызается в аппетитный жирный бургер. Свон наслаждалась послевкусием последнего кусочка и уже хотела прикончить свою колу, как вдруг послышались шаги. Тяжёлые и неспешные.
– Чем могу, Ваше Величество?
Ей не хотелось говорить с ним. Не после того, как он обошёлся с Руби. Повезло, Белль привязала её в библиотеке наручниками так, что даже в волчьем обличьи мисс Лукас не смогла из них выбраться. И что ему нужно теперь?
Он и не ожидал с её стороны вежливости. Не сейчас. Он попросту этого не заслужил.
– Я пришёл поговорить с тобой, Эмма. – спокойно ответил король Георг.
Спэнсор хотел сказать пару ласковых Дэвиду, но найдя пастуха «У Бабушки», планы резко переменились. Дэвид читал Книгу Сказок Генри. Или просто смотрел. Георг заметил иллюстрацию, где была изображена молодая темноволосая женщина в крестьянской одежде.
Король сел напротив него.
– Кто это?
Дэвид заметил интерес в его глазах.
– Моя мать.
– Это – твоя… мама…
«Красивая девушка, приятная внешность, вот в кого пошёл Джеймс», – вот что Дэвид ожидал услышать, но не это.
– Дева Рут – твоя мама?
Глаза Георга заблестели, будто от непролитых слёз. Дэвид, только бы не молчать, вежливо спросил:
– Ты знал её?
– Ты знал её? – также, как и отец, буквально в точности, спросила Эмма.
Спэнсор кивнул.
– Но как? Принц и крестьянка?
– Видимо, у нас это семейное.
До Эммы моментально дошёл смысл этих слов.
– Семейное древо растёт в геометрической прогрессии… – Свон поёжилась. – У тебя же была жена. Я понимаю, брак был династическим…
– Нет, не понимаешь. Потому что не можешь знать. Я и сам не знаю, но об этом совсем ничего не сказано в Книге Сказок. Я любил Рут, мы встречались. Но у неё появился Роберт. А у меня – династический брак. Поначалу я ничего не чувствовал к принцессе, а потом всё так завертелось, мы влюбились, но видимо, в наказание за связь на стороне, её прокляли бесплодием. Правда, не знаю, как об этом узнали.
– Я могу спросить: Джеймс и Дэвид – твои родные дети?
– Выходит, что так. У нас с твоей бабушкой Рут была бурная молодость. Я даже не знал, что ребёнок, которого принёс Румпельштильцхен – мой родной.
Эмма очередному твисту уже ничуть не удивилась.
– И… как у вас дела с Дэвидом?
– Никак. Я не смог его полюбить, и это взаимно, но до сих пор люблю всем сердцем Джеймса.
– А здесь ты зачем?
– Ты не только дочь Дэвида, но и племянница Джеймса. Мне, стало быть, родная внучка.