Сестры-соперницы
Шрифт:
— Что же такое я о нем слышала? Что-то любопытное. По-моему, речь шла о какой-то тайне. Нужно будет расспросить Джервиса!
Она прикрыла глаза и улыбнулась. Я поняла, что ее действительно заинтересовал Ричард Толуорти.
Что же касается меня, то я никак не могла забыть тот ужасный момент, когда эти бандиты схватили меня и потащили, чтобы исполнить свой гнусный замысел. Я просто представить не могла, что произошло бы со мной, не появись Ричард Толуорти. Это нельзя было даже вообразить. Я просто знала, что предпочла бы этому смерть.
Но в последний момент появился он. Я начала припоминать некоторые
Он был высокого роста, а его кожа имела легкий бронзовый оттенок, поэтому, я решила, что Ричард Толуорти сражался за короля в заморских краях. Я подумала о том, увижу ли еще когда-нибудь своего избавителя, и немножко разволновалась, предположив, что это достаточно вероятно. Он должен вращаться в придворных кругах, так же, как и сэр Джервис. Интересно, заметит ли он меня, если мы вновь встретимся? Когда мы заговорили с Карлоттой, она, как мне показалось, намекнула ему, что меня за преступное легкомыслие можно слегка презирать, хотя до того момента он был ко мне весьма благосклонен, понимая, что мне просто не хватает опыта.
По прибытии в Пондерсби-холл все мысли о спасителе и о моем приключении отошли на второй план: меня ожидало письмо от матери. Схватив его, я побежала в свою комнату, чтобы не читать его под испытующим взглядом Карлотты.
Дрожащими пальцами я вскрыла письмо. Мой страх перед тем, что в нем могут содержаться страшные вести, привел к тому, что несколько секунд строчки прыгали у меня перед глазами.
«Дорогая моя Анжелет, спешу сообщить тебе добрые вести. Берсаба выздоравливает. Пока она очень слаба, но…»
Письмо выпало у меня из рук. Я закрыла лицо ладонями и заплакала — заплакала так, как ни разу не плакала с тех пор, как начались эти ужасные события, слезами облегчения, слезами счастья. Жизнь теперь могла продолжаться.
Вошла Сенара и села рядом. Она тоже немножко поплакала. Так мы и сидели, взявшись за руки. В эти минуты я от всей души любила ее, чувствуя ее искренность.
Она сказала:
— Слава Богу. Слава Богу. Это просто убило бы Тамсин. Дело обернулось так только благодаря ее уходу, поверь мне. Материнская любовь бывает сильнее законов природы. Тамсин — одна из немногих по-настоящему добрых женщин в этом мире. — Сенара обняла меня. — Ну что? Разве я не обещала тебе, что все кончится хорошо?
— Обещали, — согласилась я, подумав про себя, что она и в самом деле колдунья. Мэб пришла в восторг.
— Да я просто не верила, что госпожа Берсаба может умереть. Она для это слишком хитрая, — говорила она.
Услышав это замечание, я рассмеялась, смехом рожденным радостью и облегчением: рассеялась тяжелая черная туча, и небо вновь стало синим.
Карлотта заявила:
— Теперь ты наконец перестанешь переживать и начнешь смотреть на мир с интересом. Ведь меня доводило до белого каления твое равнодушие, хотя я изо всех сил пыталась тебя растормошить.
Я вновь рассмеялась тем же звонким смехом.
За обедом Карлотта рассказала сэру Джервису о случившемся со мной.
Он разволновался.
— Дорогая моя, Анжелет, — заявил он, — вы вели себя очень неразумно.
— Теперь я это и сама понимаю. Но, видите ли, мне было жалко кошелька.
— Вы могли потерять гораздо больше.
— Ей очень повезло, что вовремя вмешался Ричард Толуорти. Ведь ты знаком с ним, Джервис? Что ты можешь о нем сказать?
— Это хороший солдат. Он с большим успехом провел несколько военных компаний.
— Я имею в виду… его лично, — пояснила Карлотта, явно проявляя некоторое нетерпение. Сэр Джервис задумался.
— Что-то такое о нем говорили… Вылетело из головы…
— Ну попытайся же вспомнить!
— Не знаю… Насколько я понимаю, он не слишком общительный человек. Не любит бывать в свете. Разумеется, предан своему делу и отдает ему все свое время. Потерял жену.
— Так он был женат?
— Полагаю, что да.
— А как он мог бы потерять жену, если бы не был женат? — слегка раздраженно заметила Карлотта.
— Я не уверен, — сказал сэр Джервис. — Возможно, дело обстояло не совсем там. Во всяком случае, что-то там случилось.
В эту ночь я долго не могла уснуть. Я думала о том, что происходит дома. Берсаба теперь вне опасности, но все еще очень слаба, и ее болезнь может затянуться надолго. Но мы справимся с этим. Матушка будет ухаживать за нею, и в конце концов она совсем поправится и встретит меня уже здоровой…
Наконец я уснула, и мне приснился наш дом. Мы с Берсабой сидели за столом в холле, и в это время вошел какой-то мужчина и поклонился. Я представила присутствующих друг другу: «Это Берсаба, чью жизнь все же удалось спасти, а это Ричард Толуорти, который спас мою жизнь».
Ричард сел между нами, и мы были очень счастливы все вместе. Я попрощалась с этим замечательным сновидением с большой неохотой.
ПОМОЛВКА
Выбросив из головы все неприятные события, я отдалась новым впечатлениям, нахлынувшим на меня. Вот теперь я имела право говорить себе:
«Я расскажу об этом Берсабе» без ужасного предчувствия, что, может быть, мне никогда не удастся рассказать ей хоть что-нибудь. Другими словами, теперь я имела право быть счастливой и беззаботной и предвкушала бал у Мэллардов. На нем я должна была появиться в специально сшитом для этого платье, которое подарил мне сэр Джервис, заявив, что таким образом хочет отметить два счастливых события: мое спасение из рук лондонских бандитов и выздоровление моей сестры. Он пожелал, чтобы это платье принесло мне удачу.
— Джервис не хочет, чтобы ты выглядела на балу у Мэллардов, как деревенская мышка, — сказала Карлотта, пытаясь, как всегда, испортить мне удовольствие.
Я же, в свою очередь, смело ответила, что объясняю поступок сэра Джервиса его добротой. Карлотта лишь пожала плечами.
Платье, конечно, было делом серьезным. Лиф из розового шелка, свободная верхняя юбка, а нижняя — из нежно-кремового атласа с золотым шитьем; очень низкий вырез — для того, чтобы открыть шею. Карлотта, хотя и неохотно, признала меня весьма грациозной, но все же заметила, что мой незрелый бюст следовало бы как-то прикрыть.