Сеть. Книга третья
Шрифт:
Чтобы выяснить, где прячутся остальные.
Данила слышал, как на капюшон ложатся особенно тяжелые хлопья снега, образуя снежную шапку на голове и плечах. Он слышал, как вдалеке гудит не до конца умерший город. Чувствовал, что упустил нечто важное во взгляде и поведении Монгола. Почему он так уставился на него, зайдя в бар? Зачем он туда пришел, зная, что хозяин будет не в восторге? Может, он вовсе не ожидал увидеть там Данилу? Может, у него были свои дела с тем татуированным парнем, имени которого Данила не запомнил?
Надо было что-то делать, иначе еще десять минут, и он превратится в сугроб на стоянке. Данила торопливо
То, что осталось
Догин сбежал. Как только на его чуткие щупальца, раскинутые по всему интернету (включая мрачное дно этого грязного айсберга – даркнет), упал клич для наемников. Этот заказ был приватным, его рассылали самым надежным кадрам, но, так уж получилось, Догин оказался в их числе.
Уходя из Сети, он прихватил с собой достаточно софта, чтобы сконструировать из него довольно сложную программу, способную выполнять необычные приказы. Так появилось его Альтер-эго – Пёс. Под этим ником в среде наемников даркнета числился боевой робот, украденный Догином у военных за пределами Сети. Его непростой во всех отношениях мозг на момент кражи был чистым листом, в который Догин зашил свою программу, служившую роботу сознанием. Пёс превосходно справлялся с работой наемника, принося немалый доход беглому хикикомори. Но, наконец, он послужил изначальной цели, ради которой и задумывался – добыл ценную информацию. Среди десятка имен в заказе числилось и его. Догин догадался, что попал в число «целей», для ликвидации которых не требовались особо квалифицированные кадры, нанятые для устранения Старика (да, он сразу понял, в кого метят заказчики, увидев имена синхронов и Данилы). Несмотря на это, оставаться на месте Догин не мог. У него созрел план.
Из центра содержания хикикомори выбраться незамеченным было проще всего. За дверью его уже ждала машина на автопилоте. На другой машине с автономного склада в лесной глуши везли его главную разработку, его гордость и надежду – заготовку для будущей жизни. Он уже отработал технологию на десятках других заготовок, а потому, мог смело воплощать свой план.
Догин ждал удобного момента. А терпения ему не занимать.
Авто лихо вошло в поворот, соскочив с асфальта на мерзлую грунтовку. Впереди его ждала берлога, где можно прятаться до зимы и даже дольше. Впереди его ждали шесть месяцев ожиданий. Впереди, его ждала новая жизнь.
– Они рядом? – слабым голосом спросил Догин, но ему никто не ответил. – Да, твою мать, я знаю-знаю, они рядом… идут, сукины дети!
Он боялся. Его поджилки тряслись так, что колыхалась обвисшая и немытая кожа на бедрах и руках. Столько лет готовился, столько провел испытаний, пробных запусков и наделал кучу заготовок…
– Нет, я им не дамся! – всхлипывал, словно младенец-переросток, Догин, корчась на постели. Его глаза бегали под визором, не замечая, в какой грязи он живет. Единственная комната в деревянном лесном домике была завалена хламом: обертки от фастфуда, пустые бутылки, пакеты, какие-то бумажки и прочее дерьмо ежедневно доставляемое дронами. Полгода назад это жилище сверкало нетронутой чистотой: новенькая, технологичная кровать, с отводами для выделений, как в центре хикикомори, только лучше; стены и пол обшитые мягким, звукопоглощающим пластиком; светящееся полотно потолка…
Сейчас в комнате царил полумрак. Догин, а вернее, тот человек, что жил в виртуале и временно занимал это дряхлое, но еще не старое тело, снизил все энергопотребление дома, чтобы его дольше не обнаружили. Он понимал, что ему предстоит, но не мог бороться с инстинктом, заставляющим жить в этой плоти против воли его обладателя. Догин боялся, как полоумная крыса, зажатая в угол человеком с топором и чертовски спокойным, безразличным лицом.
– Подойди, – дрожи в голосе Догина поубавилось. Теперь заговорил тот, другой, из виртуала, который почти не пользовался этим телом. Услышав голос хозяина, робот, стоявший недвижимо в углу, ожил и шагнул в сторону койки. Пока в нем только базовые подпрограммы, основа, позволяющая выполнять простые команды, передвигаться, подносить предметы. Но скоро, буквально через пару минут…
Догин сконструировал и собрал этого робота сам.
На деньги, полученные от наемника-Пса, с продажи софта и из других источников, он купил схемы, чертежи и запчасти, построил склад (руками роботов-болванок, которых мог арендовать любой сетевик или нечипованный для тяжелых работ), завез туда оборудование и создал идеального, на свой взгляд, робота. Сейчас он стоял перед Догином, готовый выполнить последний приказ… Скелет из суперпрочного и легкого сплава (не превышающего по весу скелет обычного человека), боевая начинка, пластичная, похожая на черную глянцевую кожу оболочка, и голова, словно покрытая обтягивающим шлемом из пластика, скрывавшим лицо.
Атлетическое тело без признаков половой принадлежности пониже пояса (нужный инструментарий Догин предусмотрел, но упрятал его внутри, о чем не догадалась Мать-природа) остановилось в шаге от кровати, слегка наклонившись. Робот почувствовал через Сеть, что требуется поклон. Его мозг безупречно точно воспринимал мысли и желания хозяина. Робот ждал.
– Чего ты уставился, ублюдок металлический?! – истерически выкрикнул Догин, так и не сняв визора. – Не можешь дождаться, да?! А вот хрен тебе!
Охранная система молчала, но Догин, каким-то шестым, седьмым и десятым чувством ощущал, что они уже рядом, а значит, заготовку надо отправлять подальше отсюда. Его трясущаяся рука сорвала визор с лица. Он печально повис на тощей шее, бросая отблески света на впалую грудь. Догин лежал на постели, раскорячив ноги, приподнявшись на одном локте, в герметичных трусах, от которых уходили в канализацию трубки. Та же трясущаяся рука поползла по немытым патлам, скользнув к затылку. Догин нащупал едва различимую окружность в основании черепа. Он захотел, чтобы чип покинул голову, подался наружу. Система безопасности запросила целый ряд психоэмоциональных проверок, чтобы убедиться, что человека не заставляют расстаться с чипом, и с первого раза не позволила его забрать.
Догин тяжело вздохнул, выровнял дыхание, сел. Повторил движение руки к затылку, почти не сорвавшись на дрожь в пальцах. Практически беззвучно чип выехал из затылка, оказавшись между кончиками среднего и большого пальца. Образовавшаяся пустота тут же заполнилась антисептическим гелем, а внешняя оболочка разъема сомкнулась. Продолговатый цилиндрик, чуть толще и короче сигареты, ощетинившийся четырьмя рядами шипов по всей длине. Он напоминал ощипанную новогоднюю ель, которую забыли выбросить, а на дворе стоял март. Догин уставился на чип, как трехлетний ребенок на маму, оставляющую его навсегда в детском доме. Он не мог поверить, что придется расстаться с собой, большей частью себя, всем, чем… кем он стал за эти годы. Догин смотрел на чип, плача, жалобно всхлипывая и бессвязно ругаясь.