Сеть
Шрифт:
Он шевельнулся раз, другой — кажется все кости были целы. Поднялся, чтобы продолжить бег, как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд.
Доля секунды потребовалась Ойтушу, чтобы прийти в себя, еще секунда, чтобы поднять с земли отлетевший в сторону карабин. Фонари группы мелькали где-то далеко впереди, но он целился в темноту, отступая от нее шаг за шагом.
Ойтуш изо всех сил пытался контролировать панический страх, который уже готов был отравить его кровь, но неприятнее всего было ощущение дежавю: он уже видел этот взгляд, когда они с Сати возвращались после отгула. Тогда он точно также не выпускал из рук спусковой крючок пулемета, опасаясь, что невидимый зверь атакует без предупреждения.
— Кто здесь? — громко спросил Ойтуш. Его голос эхом отразился от стен туннеля.
Как он и ожидал, ответа не последовало.
Ойтуш принялся шарить в карманах в поисках фонаря, но его как назло не было.
“Должно быть, вылетел при падении”, — подумал он. Это было плохо, очень плохо: в подземке без света никуда.
— Покажись! — крикнул Ойтуш, вложив в это слово остатки уверенности в себе. Он продолжал отступать, чувствуя, что еще немного и он не выдержит; примется бежать, подставив спину этому Нечто.
Темнота молчала, лишь дыхание незнакомца стало еще ближе.
“Вот он!” — облегченно подумал Ойтуш, нащупав, наконец, свой фонарь. — “Хоть буду знать, куда стрелять”.
Слабый свет озарил подземелье, вызывая миграцию крыс и пауков. Одна из самых жирных и мерзких крыс бесстрашно тяпнула Ойтуша за ногу.
— Чертов гаденыш! — Ойтуш пнул крысу, и та отлетела в сторону, жалобно взвизгнув. В этот самый момент луч фонаря Ойтуша ушел немного в сторону и на секунду осветил ботинки незнакомца. Чистые и опрятные — таких не встретишь у членов сопротивления, одевающихся в лохмотья.
— А ну стой! — крикнул Ойтуш и принялся бежать, теперь уже преследуя стремительно удаляющегося незнакомца. Он был всего-навсего человеком из плоти и крови, и, зная это, Ойтуш больше не чувствовал страха.
— Ойтуш! Ойтуш! — послышалось сзади. К нему на помощь бежали Айзек, Сати и Томас.
— Лови шпиона! — крикнул Ойтуш, наугад делая несколько выстрелов. В этот момент над головой у офицера пронеслось три дрона: Айзек хотел знать, с чем они имеют дело.
Пули шваркнули по металлическим кабелям, оставили несколько выбоин в стенах, но незнакомца не зацепили.
— Ойтуш, стой! — Айзек нагнал его. Мощный луч его фонаря пробивал темноту туннеля на десяток метров вперед.
— Он исчез, — разочарованно констатировал Ойтуш.
— Ты уверен, что здесь кто-то был? — спросила подоспевшая Сати.
— Конечно; я видел его ботинки, — Ойтуш продолжал вглядываться в туннель, не веря, что этот тип сумел так легко уйти.
Айзек покачал головой:
— Мои дроны никого не засекли; к тому же, этот отрезок туннеля хорошо охраняется, шпион не смог бы…
— Вы что, не верите мне? — Ойтуш разозлился.
— Конечно мы верим тебе, Ойтуш, — сказала Сати, успокаивающе беря его за руку.
— Кроме нашей группы в туннеле никого в радиусе десяти километров, — мрачно заметил Томас. — Я чувствую их всех.
— Ты! Ты… вообще лучше помалкивай! — еще немного, и Ойтуш был готов снова наброситься на телепата.
— Не закатывай истерику, солдат Эвери, — пользуясь значительным превосходством в росте, Айзек насмешливо постучал по его макушке. — Когда вернемся на станцию, посетишь доктора Атли, а затем хорошо выспишься, ясно? Это приказ, если что.
— О, отлично. Теперь я еще и псих, — Ойтуш нервно рассмеялся.
И все же, ему стало не по себе. Если подумать, он уже второй раз видит незнакомца, возникающего при странных обстоятельствах. В первый раз его появлению предшествовало отключение всей электроники, во второй раз это случилось сразу после внезапного падения. И потом, эти его ботинки… Невозможно ходить по их катакомбам и умудриться оставить обувь такой чистой. Да и шагов этого типа Ойтуш тоже не слышал, так что, возможно, идея Айзека насчет посещения медблока была не так уж и плоха.
***
Он решил заглянуть к Зои Атли сразу после обеда; пропускать прием пищи даже по причине потенциального психического расстройства было нерационально. Все офицеры, разве что кроме Кертис, были прожорливыми словно волки, и лишней еды никогда не оставалось. Подземка не жила впроголодь: помимо пайков и белково-протеиновых смесей, которые удавалось достать на складах и пищеблоках Метрополя, здесь выращивали овощи, фрукты и злаки, держали свиней и кур, но этого все равно было мало, чтобы устроить праздник живота. Для Ойтуша это было привычным делом: после получения статуса гражданина Второго класса, он ни разу не наедался до отвала.
К женщинам и девушкам, которые занимались натуральным хозяйством и приготовлением пищи, здесь было особое отношение. Их называли сваами, что означает “мастер”, на каком-то древнем, запрещенном в Метрополе языке. Сваами носили опрятную и чистую одежду, были вежливыми и доброжелательными. Быть сваами, как быть офицером сопротивления, было не менее почетно, а местами даже куда приятнее.
Взяв свою тарелку и кружку, Ойтуш занял очередь и принялся искать глазами Сати. А вот и она: стоит в нескольких метрах от него и не замечает.
“Вчера она хотела поговорить со мной о чем-то”, — вспомнил парень. Ему не хотелось кричать, вместо этого, чтобы привлечь внимание Сати, он достал из кармана зеркальце Атли и принялся ловить свет от прожекторов. Солнечный зайчик забегал по лицу девушки, возвращая ее из мира собственных мыслей. Сати взглянула на источник света и заулыбалась, жмуря глаза. Прежде, чем убрать зеркальце обратно в карман, Ойтуш мельком взглянул на свое отражение. Взглянул — и почувствовал, как его сердце ушло в пятки.