Сеть
Шрифт:
Ойтуш кивнул.
— Спасибо, — сказал он. Долго не решался, но все-таки сказал.
— Иди.
Юджин Нойманн перестал улыбаться и повернулся лицом к Дане. Ойтуш чувствовал, как звенит воздух в пузыре из другого мира — частица иной реальности внутри их вселенной. Он сделал глубокий вдох и мысленно раскрыл записную книжку с семью словами, несущими смерть.
Фонтан.
Сто метров за две минуты — ерунда! Но только не в лаборатории, коридоры которой петляют, словно спирали ракушки.
Дельфин.
Ойтуш
Ватерлиния.
Ойтуш не был уверен, что знает, что такое «ватерлиния», но для взрыва это было не нужно. Только последовательность слов и ничего больше. Как это работает — этого Ойтуш тоже не знал.
Гнаться.
Он проделал уже половину пути. Интересно, Эвридика и Томас ждут его на берегу?
Уздечка.
“Надо бы связаться с Томасом, предупредить, что у меня все в порядке… Почему-то здесь я не могу этого сделать...”
Отдающий.
Ну вот и все, почти все…
Ойтуш.
Ойтуш был уже далеко, когда аспидно-черная капсула в руках Гебхарда исторгла смертельный огонь. Должно быть, это было невероятно красиво: смотреть как подобно цветку зарождается замедленный в тысячи раз взрыв. Что ж, Юджин Нойманн выбрал наблюдать за ним вместо Ойтуша, и последний об этом ничуть не жалел.
Пузырь из антиматерии сдулся, и гнетущую тишину зоны Х нарушил оглушительный грохот. Все то, над чем работали сотни ученых, все те аниматусы, которые еще не успели выйти из-под ножа хирургов, были уничтожены. Была уничтожена Дана Хатт и Роланд Грейси в одном лице. Как и хотел Ойтуш — он убил двух зайцев одним выстрелом.
«Спасибо, брат», — молча сказал он навсегда ушедшему в тень Юджину.
Ойтуш отключил автопилот, и направил антигравитационный модуль в сторону пляжа. Пора было возвращаться домой.
***
— Я не верю, что это происходит, — схватившись за волосы прокричала Эвридика.
Они с Томасом стояли и смотрели на черный дым, поднимающийся над пляжем. На алое зарево от пожара, в котором горели не только их враги, но и друг. — Он обещал, что мы уплывем вместе!
Эвридика упала на песок, зарычав от боли, словно дикая кошка. Именно здесь год назад она нашла брата и здесь же сегодня потеряла.
Ойтуш обещал. Но пару минут назад Томас отчетливо уловил в его сознании картину приближающейся смерти. Сразу после этого прогремел взрыв.
— Ты уверен, Том? — в сотый раз спросила Эвридика. — Я не верю, что он не смог спастись, не верю, что это правда…
Телепат не знал, что ответить. Он вновь принялся грызть ногти, как делал это еще в школе — шокирующее известие о смерти Эвери заставило его вернуться к давно забытым вредным привычкам.
— Он… Он шел на смерть с легкой душой, он был готов умереть. За сопротивление, — ответил
Кажется, одаренный готов был разреветься напару с Эвридикой, но еще не сделал этого лишь по причине сильнейшего шока.
Никогда в своей жизни Томас не ощущал себя настолько беспомощным. Он не мог ни ободрить, ни утешить Эвридику, поскольку и сам был на грани. Ойтуш, этот доставучий тип, что украл у него Сати, был мертв, но вместо того, чтобы испытать облегчение, Томас чувствовал, что они с Эвридикой остались одни. Словно двое потерявшихся детей, они торчали посреди пляжа, не в состоянии возвращаться домой с такой утратой.
Томас ошибся, жестоко и непоправимо. Предсмертный слепок сознания, который он считал, принадлежал вовсе не Ойтушу Эвери, а Юджину Нойманну. Дело в том, что волны, которые излучает мозг двойников, разнятся настолько незначительно, что ни одна поисковая система не опознала бы их как две самостоятельные личности. Этот факт стал роковым и для Томаса. Сам того не зная, Томас подменил живого человека мертвым, «убил» Ойтуша в глазах его друзей, сопротивления и любимой — а это худшее из зол, которое можно только представить.
— Сати не должна узнать об этом, — сказала Эвридика все еще не приходя в себя. — Это опасно для нее, ты понимаешь?
Больше всего Томас не хотел быть гонцом, приносящим дурные известия, но именно эта роль так часто выпадала ему. И тогда «знаток человеческих душ», как иногда называла его Сати, острее всего ощущал, что одаренность — это проклятие.
— Не узнает, — сквозь зубы ответил Томас. — Если надо, я унесу это с собой в могилу.
— Айзек должен знать, как глава… — Эвридика поднялась с земли. — Что он больше не может рассчитывать…
Томас видел, как тщетно она пытается бороться с собой, выглядеть прагматично, когда хочется рвать на себе волосы. И от этого чувствовал себя еще более слабым. Вот уж во что Томас никогда бы не поверил, так это в то, что потерять «заклятого врага» может быть так больно.
***
Сати и Мэгги готовили снаряды. Бронебойные, поскольку Айзек был уверен, что на подавление восстания протекторий не пожалеет добрый десяток единиц тяжелой артиллерии. Вместе с девушками трудились сваами, а также все те, кто был способен на тяжелую монотонную работу. От Ойтуша, Эвридики и Томаса вестей пока не было, и чтобы скоротать мучительное ожидание Сати уже пятый час работала без отдыха.
— Ты как машина, — заметила одна из сваами.
— Прости, что? — Сати была настолько погружена в работу, что не сразу заметила, что к ней обращаются.
Сваами улыбнулась.
— Ты очень много работаешь, Сати, — и как только сваами удавалось помнить всех по именам? — Отдохнула бы.
— Да, да, и я про то же, — подхватила Мэгги. — Малышу нужен покой.
Сати вздохнула и убрала отросшую челку с глаз. Неужели они и в самом деле считают, что сейчас она все бросит и отправится возлежать на нарах? Когда он там.