Сетевой эффект
Шрифт:
К тому же это было «Сохранение», здесь не летали дроны со сканерами, не было никакой вооруженной охраны, только спешили по вызову медики с ботами-помощниками, а еще были «смотрители», которые в основном следили за выполнением природоохранного законодательства и кричали на людей и дополненных людей, чтобы ушли с дороги перед транспортом.
Я отыскал Мензах в уголке павильона, она разговаривала с Тиаго и Фараи – одной из своих брачных партнерш. Я остановился рядом с Мензах, и она схватила меня за руку.
Вообще-то конструктов, полуботов-полулюдей, в особенности того, кто называет себя Киллерботом, неплохо бы
– Не понимаю, почему ты просто не могла поговорить с нами, – сказал Тиаго.
Я четко его слышал, поскольку включил шумоподавитель, и теперь музыка играла на приятном фоновом уровне. Тиаго бросил на меня раздраженный взгляд, как будто я прервал их разговор. Уймись, это ведь она меня позвала. И я здесь на работе, мне платят на карточку с твердой валютой, и все такое.
– Я же объяснила почему, – ответила Мензах совершенно обычным голосом, твердым и спокойным.
Разве что в точности так же она разговаривала с людьми, которые пытались нас убить. По всему павильону летали мои дроны, и оружия они не обнаружили. Оружие на этой планете вообще запрещено, не считая определенных неисследованных областей, где людям угрожает враждебная фауна. Все говорили громко, но мои фильтры показывали, что это вполне в рамках радостных, заинтересованных или возбужденных от выпивки тонов. Однако то, как крепко Мензах схватилась за мою руку, подсказывало, насколько напряжены ее мышцы. Оценка ситуации? Понятия не имею.
– Нет, Тиаго, – сказала Фараи. – Если она просит подвинуться, тебе стоит согласиться. – Она вежливо мне улыбнулась. Я никогда не знал, как на это реагировать. Она наклонилась к Мензах и поцеловала ее. – Ладно, увидимся дома.
Мензах кивнула, и я позволил ей утащить себя из павильона.
– Тебе нужен врач? – спросил я ее снаружи, на пешеходной площади.
Решил, что она заболела. Если бы я был человеком, то, пробыв в том павильоне со столькими людьми два с половиной часа, точно бы заболел.
– Нет, – ответила она спокойно и твердо. – Просто устала.
Я послал по сети запрос на транспортное средство, которое на «Сохранении» по какой-то причине называлось карт (явно по какой-то дурацкой причине), чтобы ждал нас в ближайшей зоне посадки. Площадь и улицы были освещены небольшими, парящими над землей фонарями, а почву и временное мощение замысловато разрисовали светящейся краской (к счастью, не краской-маркером, которая передает в сеть видеоролики, вот это сущий кошмар). Пока мы пробирались сквозь толпу, люди узнавали Мензах, улыбались и махали руками. Мензах улыбалась и махала в ответ, но не отпускала мою руку. На обочине транспортной зоны к нам заковылял какой-то набравшийся тип с горстью блесток в ладони, но я пристально посмотрел на него, и он свернул в сторону.
Карт уже дожидался, и я усадил туда Мензах, а сам сел рядом. Я велел карту ехать в семейную палатку, которую возвели в жилой зоне на краю фестивальной площадки. Картом управлял довольно ограниченный бот, развозящий людей по всей фестивальной площадке, но соблюдающий запрет передвигаться по закрытым для транспорта зонам.
Он пожужжал в темноту, по дорожке среди высокой травы и кустов. Мензах вздохнула и открыла окно. Ветер был по-прежнему теплым и пах растительностью, а установленные вдоль дорожки низкие фонари не заслоняли звезды. Местность была плотно заселена прибывшими на фестиваль людьми и дополненными людьми, но сейчас мы ехали по той зоне, куда люди обычно приходят поспать. Временное жилье (всевозможные навесы, палатки, дома на колесах и складные конструкции, больше похожие на арт-инсталляции) в основном было темное и тихое. Зона для тех, кто хотел пошуметь, находилась на противоположном конце площадки – за экраном, приглушающим музыку и другие звуки.
– Спасибо, – сказала Мензах. – Прости, что прервала твои занятия.
Я отозвал всех дронов, кроме записывающего спектакль, и того взвода, который я отрядил присматривать за членами семьи, еще оставшимися на вечеринке. Еще один взвод находился в палаточном лагере, наблюдая за периметром, а также двумя взрослыми и семью детьми, вернувшимися раньше.
Я не знал, как себя вести. Непохоже, чтобы над Мензах нависла смертельная угроза, но ее поведение отличалось от обычного, когда она возвращалась в жилмодуль после утомительного, но плодотворного дня, взяв все нужные образцы.
– Я записал спектакли, – сказал я. – Хочешь посмотреть?
Она встрепенулась.
– Мне так и не удалось посмотреть ни одного представления. Ты записал… Как же он назывался? Новый исторический спектакль Глоу и Цзы-минь?
Разница между ее ответом в стиле «спокойно и как ни в чем не бывало» и обычным спокойствием была достаточно ощутима, чтобы построить диаграмму.
– Да. Он неплох, – ответил я.
Ее явно что-то беспокоило, и не только то, что члены ее семьи меня сторонились, как и я их. Они предполагали, что я останусь в палаточном лагере. Ну уж нет. Мензах сказала им, что я не нуждаюсь в помощи и присмотре и могу ходить, куда вздумается. Цитата: «Если он сумел выбраться из напичканных охраной корпоративных систем, когда в него стреляли, то уж с нашим фестивалем как-нибудь справится».
И не сказать чтобы ее семья панически боится ужасных беглых автостражей, которых обожают показывать в сериалах и новостях, или что не любит ботов. На «Сохранении» живут «свободные» боты, хотя у них есть хранители, отвечающие за их действия. Нет, они не любили именно меня.
Это не относится к семи детям. С тремя из них я тайком обменивался файлами по сети.
Думаю, если бы я был обычным ботом или даже обычным автостражем, просто списанным, наивным и ничего не понимающим в мире людей, вроде тех ботов, которых изображают в сериалах, то они бы смирились. Но я не такой. Я – это я, Киллербот.
Так что у Мензах не ручной бот вроде бедняги Мики и не печальный полубот-получеловек, которому нужно постоянно помогать, теперь у нее появился я.
Все это я позже высказал доктору Бхарадвадж, когда у нас был долгий разговор обо всем – она в то время собирала материал об отношениях ботов и людей для своего документального фильма.
– Как бы мне хотелось, чтобы ты ошибался, – сказала она, поразмыслив.
Фараи была одним из немногих исключений. Когда Мензах впервые представила меня членам своей семьи, на станции, Фараи со мной поговорила. Точнее, поговорила передо мной. Вот запись: