Сети чёрного паука

Крахин Алексей

Ситуацию Давид оценивал не дольше, чем нужно человеку, чтобы моргнуть. Подловив момент, он бросился через груду тел, в полёте полосонув по глазам подвернувшегося орка, и приземлившись за спиной воина-одиночки, ткнул того эфесом меча в затылок. Парень обмяк и завалился на подставленное плечо.

Воины клина, по команде старшего, одновременно ударили, очищая дорогу капитану, но пара скользящих ударов, всё же, оставили отметины на дорогих доспехах. Давид нырнул внутрь клина, потерявшего «наконечник», и потащил обездвиженное тело через ряды третьего полка. Место принца тут же занял тысячник, и клин без

потерь вернулся в строй, оставив перед собой не менее трёх десятков зарубленных орков.

Принцу уступали дорогу, каждый знал его в лицо, знал латы, шлем и щит. Никто не замешкался, понимая, что для раненного каждая минута промедления грозит смертью. По коридору, выстраиваемому солдатами специально для извлечения раненых из битвы, Давид вынес парня на свободное место, положил на траву в десяти шагах от спин задних рядов. Мужики с носилками уже спешили на помощь - между лазаретами и армией всё время циркулировало около дюжины пар носильщиков, переносящих раненых.

– Ну, ты как? – Давид присел на одно колено перед приходящим в себя воином.

Тот открыл, было, рот, но кровавый сгусток, вырвавшийся из груди, не дал словам быть произнесёнными. Состояние «идеального воина» отступило, забрав силу и вернув телу боль. А болеть есть чему – изодранный доспех полностью окрасился красным.

– Держись парень, сейчас тебя подлатают, - улыбнулся через шлем принц.

Похоже, только сейчас раненый понял, кто склонился над ним. Боец перестал стонать, лицо посерьёзнело. «Храбрится», - подумал про себя Давид.

Так и было. На самом деле, парень почти терял сознание от боли.

Подбежали лекари, бегло осмотрели раненого и уложили на носилки, при этом раненый скорчился от боли и погрузился-таки в забытье.

Со стороны сражения донеслись зычные распоряжения тысячников. Задние ряды второго и первого полков зашевелились, медленным ручейком потянулись к центру, туда, где бился полк Давида.

«Что ещё за манёвр?» - удивился принц, уже предполагая не лучший расклад. Задние ряды соседних полков не стали бы просто так впрягаться в чужую зону боя. Там, на лезвии, случилось что-то нехорошее.

Давид бросил беглый взгляд на холм, туда, где возвышались шатры, в том числе и королевский и, не увидев ни отца, ни кого-то из советников. Командир третьего полка поспешил вернуться в первый ряд. И бог с ним, что нарушиться строй, что поломается десяток. Третий полк сдаёт метр за метром, середина армии проваливается, а это самое страшное, и ему, сыну короля, Давиду Славному, держать ответ, даже если для этого понадобиться отдать свою жизнь.

Сын должен быть достоин отца.

Ещё раз вспомнив, как отчаянно дрался молодой паренёк, Давид решил, что пора бы и ему поменьше прятаться за щитом да побольше работать мечом. Если уж рекрут сумел несколько минут продержаться против всей Орды, то наследник трона должен суметь сделать ещё больше. Ибо кто, как не лучший из лучших достоин править народом?

Таинственный чародей, укрывшийся в окрестном лесу, стягивал к рисункам всё больше сил, до краёв напитывал их мощью. И королевские маги отчётливо ощущали, как потомки маны собираются в одном месте, готовые вот-вот взорваться убийственным заклинанием. И направлено оно будет, скорее всего, по королевской армии, а может быть даже и по самому королю. Маги не могли точно знать, будет ли так или как-то иначе, но риск в переломный для королевства момент не приемлем. Решение нанести упреждающий удар уже принято, а заклинание готово и ждёт выхода.

Профессора боевой магии и их лучший ученик, младший сын короля Исселбара принц Курт, готовили заклинание в течение четырёх изнурительных часов. Сложнейший рисунок, выполненный под пологом шатра, должен будет направить силу так, чтобы навести как можно больше хаоса в той местности, где устроился маг-незнакомец, но при этом не повредить ни одного живого тела. Основным секретом заклинания являлся испуг, именно он станет основным оружие против колдуна и его возможного сопровождения. А благодаря сложной вязи древних символов и сложного текста, каждый, кто окажется в радиусе действия магического смерча, потеряет все силы и ещё долго не сможет творить волшбу.

Оставалось надеяться, что маг, увлечённый делом, не заметит начала атаки, и тогда уже никто не сможет её остановить кроме создателей. Так же, внезапности удара благоволили магические столкновения, идущие над полем сражения двух армий. На фоне непрекращающихся заклинаний и контрзаклинаний будет не просто учуять совершенно новые чары, направленные не на одну из армий, а на третью сторону. К тому же маги ещё не начали напитывать рисунок силой, а значит, их действия пока не раскрыты. Как только придёт время, для полной заправки рисунка маной потребуется не больше пары секунд. Просчитать заклинание и построить защиту за такое время нереально.

Главное теперь не тратить зря время, если неизвестный колдун закончит свое заклинание первым – дело осложнится.

А пока мастера готовились к удару, адепты, не останавливаясь, подпитывали универсальный рисунок-схему, наполовину живущий своей жизнью и требующий только постоянного кормления маной. На земле, в центре шатра, светился квадрат, заполненный внутри причудливыми изгибами линий, сфер, полусфер, параболами и отрезками. Символы мёртвых языков, будто каймой обрамляли фигуру снаружи. В одной из сфер внутри квадрата, вонзённый в песок, застыл факел на длинной ножке. Свет его, странным образом, освещал лишь квадрат. Очерчивая фигуру ровным кругом багрового свечения, факел больше никуда не распространял свет. В остальных частях шатра сохранялся мрак.

Адепты ходили вокруг освещённого места и внимательно следили за рисунком. Если вдруг вспыхивала какая-то часть внутренностей квадрата, а происходило это постоянно, адепты немедленно напитывали её силой.

Принцип действия рисунка заключался в использовании искусственной памяти, созданной в виде определённого набора символов. Каждый символ – связан с одним из заклинаний орочьих шаманов, - благо арсенал их не богат - и как только шаманы использовали одно из, внесённых в рисунок, заклинаний, определённый кусок квадрата загорался. Как только адепты подпитывали силой светящуюся часть, квадрат-нейтролизатор сводил на нет все старания противника. Заклинания, нацеленные на прирост ярости, увеличение физического потенциала, обострение реакции и их обратные формы, направленные на солдат Оглфира творение магистров с лёгкостью ломало под корень, заставляя, должно быть, зеленолицых мудрецов скрежетать клыками.