Сети Вероники

Берсенева Анна

– Но у меня же ночные дежурства бывают, – сказала Алеся. – И в Пинск мне может понадобиться съездить. И как тогда?

– Вряд ли вы собираетесь уезжать часто и надолго. Думаю, ваша работа в больнице этого не предусматривает. А маме нужна некоторая помощь, но круглосуточная сиделка пока не требуется. Думаю, вы и сами это поняли.

За те несколько раз, когда Алеся приходила ставить Ирине Михайловне капельницы, а потом внутримышечные уколы, как сегодня, она в самом деле это поняла. И что Игорь Павлович ее не обманывает, понимала тоже.

Но понимала и другое…

«Я не имею права ни на малейший риск, – глядя в его внимательные глаза, без слов произнесла она. – Я сказала себе это, когда ехала в Москву. И не должна от этого отступать. У меня должна быть ровная жизнь. Без потрясений».

– Решайтесь, Алеся, – сказал Игорь Павлович. – Вы же на редкость разумный человек.

На редкость или нет, а решаться надо.

– Хорошо, – произнесла она. – Когда вы хотите, чтобы я переехала?

– Хоть сегодня. Спасибо вам.

Он улыбнулся. Улыбка появлялась на его лице не часто, это Алеся уже отметила. Значит, в самом деле рад ее решению.

– Сегодня не получится, – сказала она. – В понедельник вернусь домой после суток и буду перебираться.

– Прислать за вами машину?

– Не надо. У меня вещей не так уж много, постепенно все перевезу.

– Может быть, заплатить вашей подруге компенсацию за то время, пока она будет искать другую соседку?

Алеся не знала, чем занимается Игорь Павлович, но по всему видно, что он привык руководить, и не как чиновник, а так, как руководят своим собственным делом. Знает, на что обратить внимание.

– Не надо, – повторила она. – У нас оплата вперед, мы только что за август заплатили.

– Тогда я выплачу компенсацию за эту оплату вам.

Она хотела сказать, что вот этого не надо точно, но не сказала. Он не похож на человека, который что-то предлагает в надежде на отказ, и ей не хотелось, чтобы он принял ее слова за жеманство.

Как обычно, Игорь Павлович вышел проводить ее во двор. И, тоже как обычно, остановились поговорить у подъезда. О мурманской рыбе и обо всем таком прочем, ни о чем особенном, но разговор с ним был Алесе интересен.

– Пришлите мне, пожалуйста, ваш имейл, – сказал он. – Я сегодня же отправлю договор, вы посмотрите. И подпишем, если не возникнет возражений.

– Хорошо.

Они медленно пошли к калитке.

– С мамой вам не будет тяжело, – сказал Игорь Павлович. – Я не стал бы обманывать. Несмотря на некоторое упрямство, у нее легкий характер. И разговорами лишними не донимает, тоже плюс.

– С Ириной Михайловной интересно разговаривать, – согласилась Алеся. – Она мне сегодня рассказывала, как в войну авиабомба здесь в переулке взорвалась. В доме все стекла выбило, крыша долго потом текла, и она корыто под течь подставляла.

– Это не такие уж интересные сведения, – пожал плечами Игорь Павлович. – По всей Москве так было. У маминой одноклассницы вообще полдома бомбой снесло, ее комната без стены осталась, она прямо с улицы подходила и книжки, какие

для школы были нужны, с полки брала.

– А мой дедушка в партизанах учился, – вспомнила Алеся. – В лесу. У них там в отряде все было – и школа, и мастерские всякие.

– Да, Беларусь же сплошь была партизанская, это всем известно.

Алеся тоже думала, что это всем известно, пока не разговорилась однажды с Еленой Андреевной, гематологом. У той заболела медсестра, и она попросила Алесю помочь во время плазмофареза.

– Я хотела бы в Минске побывать, – сказала Елена Андреевна, когда пациент был уложен и процедура началась.

– Так приезжайте, – сказала Алеся.

– А я боюсь туда ехать.

– Куда боитесь ехать? – не поняла Алеся. – В Минск?

– Вообще в Белоруссию. Понимаешь, я человек принципиальный, а ваши ведь в войну фашистам помогали. Боюсь не найти общий язык.

Алеся ошеломлена была так, что не знала, как на это отвечать.

– Это вам в школе рассказывали? – только и спросила она.

Они с Еленой были ровесницами. Алеся любила слушать ее выступления на больничных конференциях и почему-то всегда представляла, какой была в школе эта красивая, уверенная в себе женщина, как громко и внятно отвечала она у доски, всегда и всё зная. Чем набита эта светлая голова, Алеся, оказывается, и представить не могла.

– Это все знают, – пожала плечами Елена.

Так что насчет «всем известно» Игорь Павлович ошибается. Но об этом Алеся ему не сказала, а просто попрощалась до завтра. Хотела подать руку, прощаясь, но сразу чуть промедлила, а потом уже не стала.

Она видела, что нравится ему, и это заставляло ее колебаться не меньше, чем все другие соображения, связанные с тем, что он ей предложил. В его отношении к ней таилась большая опасность потрясений, чем в возможности потерять жилье.

Все это уже было в ее жизни. И этот внимательный взгляд взрослого человека, и ощутимое притяжение, исходящее от него. Только тогда притяжение было взаимным, а теперь? Она не знала.

Глава 5

Что после колледжа ее оставят в Минске, Алеся, конечно, не ожидала. Но когда так случилось, обрадовалась. И мама обрадовалась – привыкла, что дочка живет в столице и ей там хорошо.

Хорошо ей в Минске или нет, Алеся за время учебы не очень-то поняла. Конечно, общежитие не дом, и по дому она тосковала, и ездила в Пинск так часто, как только могла. Но тоска не скука, а скучать ей как раз не приходилось, так много времени требовала учеба. По той же причине она не успела толком понять, чем ей нравится минская жизнь.

Зато теперь понимала это в полной мере. Конечно, работа отнимала не меньше времени, чем учеба, а ответственности было и гораздо больше. Но жизнь – не учеба, не работа, а вся жизнь как есть – раскрылась теперь перед ней, и заиграла всеми оттенками привычных цветов, и стала от этого совсем непривычной.