Севастопольская страда (Часть 3)

Сергеев-Ценский Сергей Николаевич

Рана в ногу вернула ему чин подпоручика, в поручики же был он представлен за участие 26 мая в бою с англичанами за ложементы спереди третьего бастиона, когда был им выручен из плена капитан 1-го ранга Будищев.

Отношения Бородатова к Дебу не изменились в те годы, когда оба они носили солдатские погоны; он не хотел, чтобы они хоть сколько-нибудь переменились и теперь, когда он не только стал офицером, но еще и названным женихом Вари Зарубиной, к которой был неравнодушен Дебу, как это знал он и по личным наблюдениям и по рассказам Капитолины Петровны.

Ему хотелось увидеться с ним, чтобы поговорить именно об этом, о своей близкой свадьбе. Он чувствовал какую-то неловкость перед ним, которую во что бы то ни стало желал скинуть. И очень обрадовался он, когда при переезде из города на Северную, случайно, в толпе солдат рабочей роты, возившихся на берегу с укладкой камня на свежем срезе земли, разглядел не кого иного, как Дебу: он руководил тут небольшой партией рабочих, объяснял им что-то с помощью жестов.

Бородатов тут же подошел к нему своим широким отчетливым шагом.

– Ипполит Матвеевич, здравствуйте, дорогой! Что вы тут делаете?

Он крепко жал руку Дебу и в то же время наблюдающе вглядывался в его глаза.

– А вот приказано сооружать зачем-то тут мостовую - спуск к берегу, явно стараясь улыбнуться обрадованно, отвечал Дебу.

Бородатов присмотрелся к работе.

– Спуск отлогий, угол небольшой, - сказал он, - значит, для тяжелых грузов... Не думают ли здесь выгружать снаряды больших калибров?

– Были бы только это снаряды, а выгрузить их есть ведь где и без этого спуска, - переменил уже улыбку с радостной на ироническую Дебу, но тут же добавил: - Впрочем, это дело начальства, а не наше.

Бородатов заметил его новую улыбку и сказал:

– Лишний спуск не окажется лишним.

– Точно так же, как и лишний подъем, - подхватил Дебу. Приглядитесь, на том берегу не тем ли самым заняты люди как раз по прямой линии против нас?

Бородатов увидел белые рубашки солдат и на том берегу рейда; заметно было, что и там укладывались камни на свежий срез земли.

– Да, вижу... Значит, оттуда сюда будут ходить катеры и баркасы с тяжестями, - сказал он.

– Гм, только ли это?.. А не мост ли хотят строить в этом месте?
– И выжидающе на него глядя, сжал тонкие губы Дебу.

– Мост через рейд?
– удивился Бородатов.
– Помилуйте, разве это легкое дело? Тяп-ляп - и готов мост?.. Что вы, Ипполит Матвеич! Это - дело серьезное, и было бы слышно, что оно затевается, и уж кто-кто, а мы-то, саперы, про это бы знали!.. Мост такой длины построить - соединить Южную сторону с Северной, ого! Это было бы знаменито!

Небольшое возбуждение, в которое пришел Бородатов при одном только представлении подобного моста, толкнуло его объясниться с Дебу сейчас же.

– Вы знаете, Ипполит Матвеич, что я женюсь на Вареньке, получил уже разрешение?
– сразу и просто спросил он.

– Совет да любовь! Поздравляю!
– так же просто и без секунды промедления отозвался на это Дебу и протянул ему руку.

Бородатов глядел на Дебу пристально, хотя, высказавшись, не чувствовал уже теперь той неловкости, которая остро торчала в нем раньше. Ему показалось, что впалые щеки Дебу слегка покраснели, хотя тонкие губы и сложились в приветливую улыбку.

Бородатов держал его руку в своей руке и ждал от него других слов, не таких затрапезных и по существу безучастных, и Дебу понял это; он добавил:

– Так как Вареньке я желаю только добра, то я за нее рад, очень рад! Вы, именно вы составите ее счастье... насколько, конечно, можно говорить о счастье в нынешнем Севастополе... Впрочем, может быть, вас переводят отсюда куда-нибудь?

– А куда же могли бы меня перевести отсюда?
– удивленно спросил Бородатов.

– Ну, мало ли куда? Вот хотя бы в Николаев.

– Разве Николаеву что-нибудь угрожает?

– Однако же вот Новосильский переведен в Николаев... И несколько человек еще, пониже чином.

– Отдыхать отправлены, поправляться от ран и контузий... А мы что же? Нет, уж так и быть, будем с Варей бедовать здесь... Правда, после свадьбы Варя, по уставу, должна будет выйти из общины сестер милосердия, но перевязочного пункта бросать она все-таки не желает.

– Напрасно!.. Уговорили бы вы ее бросить, - мягко сказал Дебу.
– А то, знаете ли, ведь раз уже болела тифом, вдруг привяжется что-нибудь еще, чего не дай бог, конечно... Поберегите ее!

Эта просьба прозвучала у Дебу вполне искренно, и Бородатов, все не выпускавший его руки, пожал ее крепче и сказал:

– Спасибо вам! Может быть, мне удастся ее уговорить, а нет - давайте действовать вдвоем. На свадьбу к нам приходите непременно!

– Если не откажете, приду.

– Прошу, усердно прошу! И Варя тоже!

Дебу спросил, на какой день назначена свадьба, потом сказал:

– Если я в этот день буду свободен от наряда по службе...

– Постарайтесь быть свободным!

– Стараться-то мы рады, да ведь людишки мы мелкие!
– шутливым уже тоном отозвался на это Дебу.

– Непременно, непременно!
– прощаясь с ним, настаивал Бородатов. Без вас нам и пир будет не в пир!
– И с весьма облегченным сердцем пошел от него к гребцам, дожидавшимся его у своей двойки.

III

Это была несомненно маленькая роскошь, допущенная высшим начальством севастопольского гарнизона, как видно, от полноты внезапно прихлынувших родительских чувств, - свадьба одного из боевых офицеров с самой юной из общины сестер милосердия.

Первомайский праздник Охотского полка, разрешенный тоже Сакеном, развернулся по-широкому, запел хорами полковых певчих, загремел трубами оркестров, засверкал лихими плясками в целях почтить не одних только охотцев, бессменно и крепко стоявших в течение полугода на защите города и Крыма. То был праздник всего героического гарнизона, только сознательно пристегнутый к юбилейному сроку.