Север помнит
Шрифт:
В староместский бордель, где он родился и вырос, частенько захаживали охочие до любви мейстеры. Многие из них выбирали Цитадель, потому что не хотели жениться по воле родителей, но не имели желания становиться септонами. Могли бы поступить в Ночной Дозор. Школяры любили поболтать, похвалиться перед ним, смазливым черноглазым пареньком, который за плату им отсасывал, как много они могут, как много они знают. Хотя некоторым следовало бы держать рот на замке, особенно тем, кто ковал для своей мейстерской цепи звено из валирийской стали, кто изучал высшие тайны. Атлас слышал
Нужно найти красную женщину и поговорить с ней наедине. Атлас решительно стиснул зубы. И как можно скорее. Я не дам ей добраться до Джона. Не дам.
Проход под Стеной был запечатан еще до сумерек. С приходом темноты пошел снег.
========== Мира ==========
– В залах наверху появились мертвецы. – Листочек казалась скорее опечаленной, чем напуганной. – Их холодные руки терзают корни, ветви и деревья, принося с собой лед, страх и тьму. Ночь очень голодна, Мира, дочь Хоуленда. Ты должна идти.
Мира вскочила на ноги.
– О чем ты говоришь? – воскликнула она. – Ты же сказала, что холм зачарован, что следопыт будет охранять вход. Как же…
Дитя леса лишь молча посмотрело на нее золотисто-зелеными глазами. Потом она снова сказала:
– Пойдем. Мы должны уйти под холм.
Под холм. Мира слышала сказки о людях, которые однажды набрели на вход в волшебную страну и исчезли на сотни сотен лет. Они остались молодыми и сильными, в то время как те, кого они любили, умерли, да и весь мир изменился. Она знала историю и о потомках Гендела, которые веками ищут во тьме путь наружу и не могут найти. Мира старалась думать, что жизнь в этом странном месте не так уж плоха: они сыты, в тепле, в безопасности, и даже могут исследовать пещеру, главное – соблюдать осторожность. Листочек предупредила, что даже Дети Леса не дошли до конца проходов, которые ведут к сердцу земли. Но факт остается фактом: чем глубже спускаться, тем дольше путь назад.
Но теперь, раз Листочек говорит, что заклятия Детей Леса разрушены, не имеет смысла думать об этом. Легким касанием Мира разбудила Ходора; здоровенный конюх храпел, прикорнув с другой стороны костра. Он проснулся, беспокойно посмотрел на нее и спросил: «Ходор?»
– Вставай скорее. Нужно идти глубже в пещеру. Мертвяки уже внутри.
Ходор заворчал и неуклюже поднялся на ноги; Листочку пришлось пригнуться, когда он махнул рукой прямо у нее над головой. Мира подошла к куче шкур, которыми был укрыт ее брат, опустилась на колени и ласково потрясла его.
– Жойен, Жойен, вставай. Мы идем под холм, к Брану и лорду Бриндену.
Прошло некоторое время, прежде чем он открыл глаза цвета болотного мха и устало спросил:
– Что случилось?
– Нужно идти. – Мира подтолкнула Ходора ближе. – Ходор, давай. Возьми его. – Жойен за эти дни слишком ослаб, чтобы ходить. Он проводил большую часть времени во сне, терзаемый зелеными снами, о которых он отказывался рассказывать. Что с ним такое? Почему ему одному не стало лучше?
– Не беспокойтесь обо мне, - прошептал Жойен, когда Ходор взял его на руки. – Я обречен.
– Не говори так. – Мира поспешила за Листочком, за ней следовал Ходор с Жойеном на руках. Пригнувшись, они вошли в узкий проход, ведущий под землю – точнее, пригнулся только Ходор, а Листочек и Мира были достаточно малы ростом, чтобы идти свободно.
С потолка свисали целые леса хрупких сталактитов, на стенах белел гипс. Один раз они прошли мимо бассейна, вода в котором была неподвижной и ясной, словно зеркало. Ходор увидел свое отражение, довольно произнес «Ходор!» и попытался плеснуть водой, крепко удерживая Жойена. Но Листочек резко обернулась и велела: «Не трогай воду!», и Ходор тут же испуганно отскочил в сторону.
Наконец они спустились в подземный зал, где на троне из чардрева восседал лорд Бринден; извилистые корни обвивали его и прорастали сквозь него. Вокруг собрались Дети Леса, тревожно переговариваясь на своем древнем языке, напоминающем шум листьев, ветра и воды. Когда Листочек подвела людей ближе, лорд Бринден приоткрыл единственный красный глаз.
– Хорошо, - мягко сказал он. – Садитесь. Мы все здесь в безопасности.
Мира не стала садиться.
– Где Бран? – спросила она. – Где Следопыт? Что происходит?
Лорд холма скользнул по ней усталым взглядом.
– Бран с деревьями. Скоро и я к ним отправлюсь. Корни растут быстро и глубоко. Они не дадут этому злу пройти дальше.
– Но заклятья… - запротестовала Мира. – Вы же говорили…
– Это лишь один уровень защиты, дитя. Все заклятья хрупки. Нельзя доверяться колдовству, оно словно клинок без рукояти. Поднимается тьма.
– А раньше случалось, чтобы закляться разрушались?
– Да, - ответил лорд Бринден с еле уловимой улыбкой. – Задолго до меня и до тебя, задолго до людской памяти… но Дети Леса помнят, как это было.
Мира похолодела.
– Долгая Ночь?
– Я этого не говорил, дитя.
– Задолго до людской памяти… - Внезапно Мира вспомнила обрывки песен и сказок, легенд и слухов и, похолодев, догадалась. – Лорд Бринден, - выпалила она. – Если бы вы были смертным, сколько бы вам сейчас было лет?
Глаз закрылся. Вопрос Миры, казалось, позабавил Лорда Бриндена.
– Моложе, чем самый младший из Детей Леса, - ответил он. – Я лишь дитя для них.
– Прошу вас, ответьте мне.
– Хорошо. – Корень обвился вокруг его груди. – Не так давно я отметил сто двадцать пятые именины.
– Сто двадцать пятые… - Брат, которого я любил, брат, которого я ненавидел, женщина, которую я желал. Королевский бастард, воин, чернокнижник, десница короля, лорд-командующий Ночного Дозора, Трехглазый ворон. Таргариен. Лед и пламя.
– Красный Ворон, - выдохнула Мира. – Вы Бринден Риверс, лорд Красный Ворон, Великий Бастард Эйегона Недостойного. Брат, которого вы любили, - это Дейерон Добрый, вы сражались за него во время восстания Черного Пламени. Брат, которого вы ненавидели, - это Эйегор Риверс, Злой Клинок, который лишил вас глаза. А женщина, которую вы оба желали, - Шира Морская Звезда. Вы дракон. Дракон в ледяной клетке.