Север&юг
Шрифт:
— Когда следующий бой? — спрашиваю тихо, сделав укол вблизи раны.
— Когда оклемаюсь, — бубнит в ответ.
— Врач тут я, так что не лечи, — говорю хмуро.
Молчит.
— Дмитрий! — повышает голос Брагин, но он как будто язык проглотил. — Ты осознаёшь, на сколько усложняешь?
— Да, — отвечает тихо.
— А говорил — не любишь, — не удерживаюсь от язвительного комментария.
— Ни разу не соврал тебе. Ни разу, — отвечает упрямо, уставившись в одну точку.
— Не двигайся… — бормочу едва слышно,
От Брагина мы выехали минут через сорок. Заехали в рыболовный магазин и купили путёвку в ту же базу отдыха, на которую послезавтра должен был отправиться папа.
Третьяков не издал ни звука, вопросы не задавал, но и от помощи не отказывался, удрать не пытался и только хмурился, стараясь не вырубиться в машине. Наивный. Помимо прочего, я вколола ему снотворного. До места доберётся, до кровати тоже, но не встанет ближайшие часов десять, а если брать в расчёт его общее состояние, глядишь, проваляется сутки в счастливом неведении.
База как нельзя лучше подходила для избитого беглеца. Расположенная в живописном месте, на берегу реки, в дали от людей и суеты. В главном здании — кафе и администрация, поодаль — отдельные бунгало. Обстановка спартанская, удобства на улице, но у каждого домика свой выход к реке, так что вероятность столкнуться с соседями сводилась к нулю, при условии, что ему не придёт охота искупаться или рыбу половить.
Брагин оформился на стойке, вернулся к машине и довёз Третьякова прямо к порогу. Помог перебраться до постели, полоснул гневным взглядом и бахнул на стол два термоса и пакет провизии.
— Отдыхай, — бросил язвительно и пошёл к выходу, а я окинула взглядом Диму и невольно поморщилась, испытывая такую острую жалость, что захотелось остаться и сидеть у его постели, меняя марлевые примочки.
— Лекарства и схема приёма на столе, — сказала тихо, — постарайся не делать резких движений.
Он кивнул и поднял взгляд, пытаясь сфокусироваться на моём подбородке.
— Что с лицом? — спросил встревоженно, но вяло.
— Неудачно упала, — слабо хмыкнула в ответ. — Ложись.
— На антресоли, справа, белая коробка с красной изолентой, — пробормотал сквозь боль, пытаясь устроиться на кровати. — С прошедшим.
— Что? — спросила ошалело. — Ты был на моём дне рождения?..
— Затеряться было легко, — слабо улыбнулся, опустив голову на подушку. — Кстати, я помолвлен с твоей племянницей, Иришкой. Извини.
Я прыснула и улыбнулась. Малышке пять, но своего она не упустит.
— Спи, — буркнула, пытаясь вернуть себе серьёзный вид.
Развернулась и поторопилась выйти, пока желание задержаться не переросло в манию.
— Немыслимо! — возмутился Брагин, едва я села в машину. — Дурень! Здоровый пустоголовый дурень!
— Надо выяснить, действительно ли та девушка — жена Павленко, — ответила задумчиво. — И определиться уже, верим мы ему или нет.
— Согласен, — кивнул спокойно, как будто это не он минуту назад бухтел, как старый дед. — Лично мне нравится вариант, что убийца Никитина — муж той самой девушки. Банальная ревность. Выследил её, дождался его, трусливо выстрелил в спину, просто перепутав со спины. Когда понял, что облажался, вывез тело.
— Зачем? — слабо поморщилась, пытаясь разогнать мыслительный процесс. — Устроить проблемы Третьякову — тоже неплохой вариант.
— Придумал наказание поинтереснее, — пожал плечами Брагин. — К тому же, прибыльное. Да и похитить свою же жену куда как проще — достаточно просто запереть дома. Заработает на его глупости сколько сможет, а уж после в расход. Компенсация за неудобства.
— Это при условии, что девушка жива…
— Или так, — вздохнул криминалист. — Но убивать свою же жену опасно. Проще запугать или запудрить мозги, пообещав, что отпустит на все четыре стороны после того, как её любовник выбьет ей свободу. Что случится в случае непослушания он продемонстрировал наглядно.
— Удобная версия, многое вписывается, кроме всяких мелочей. Например, как она прошла в квартиру? Дима сказал, что был ту ночь у девушки, значит, виделись они на другой квартире.
— А ещё он говорил, что волосы на коврике её, значит, она и у него бывала, вполне возможно, у неё были ключи. Но надо проверить замок.
— Ну не сама же она его взломала, даже если следы найдутся? Может, Никитин решил не стучать?
— А у него откуда подобный навык?
— Он детдомовский, как говорила его невеста, жизнь могла быть не сладкой…
— Домыслы, — поморщился Брагин. — Предлагаю сначала проверить, а после — строить версии. Оставим пока замок в покое и вернёмся к тому, почему она была у него, а он — на квартире, которую наверняка сам же и снял для тайных встреч.
— И при этом он уверял, что расстался с ней, когда сообразил, что влез в дерьмо, то есть, уже после смерти Никитина.
— Это он так сказал? — вцепился Брагин, как клещ.
— Не буквально, но…
— А как буквально? — не унимался криминалист, а я возмутилась:
— Да какая разница, Глеб Борисович?!
— Большая, не психуй, — ответил наставительно. — Чаще всего он повторял, что ни разу не соврал. А вот деталями не баловал, обходясь общими фразами, вокруг которых мы выстроили свои предположения. Лично мне он сказал, что порвал с ней, когда понял, во что ввязался.
— Мне примерно так же, — буркнула в ответ.
— Понять он мог и раньше. Например, увидев в раздевалке товарища и успев переброситься с ним парой фраз. Мог даже сделать это не лично, а, скажем, по телефону, чтобы девушке было обиднее и о возобновлени отношений она даже не помышляла. Я бы так поступил.