Север
Шрифт:
– Слушай, Ля Вига, помнишь Баден-Баден…
Он пытается вспомнить…
– Нет, Фердина! нет!..
– А мадам фон Зект?
Он снова делает усилие…
– Нет…
– А Берлин?… а Преториуса?
– Подожди! подожди! сейчас…
Я показываю ему в том направлении…
– Берлин там!.. ты слышишь? брум!.. ты слышишь Берлин? они бомбят!
– А, правда, сынок!.. ты прав! Он повторяет за мной: браум!
– Они не прекращают!.. ты помнишь? Канцелярию?
– Ты действительно так думаешь?
Не так страшно, что он выражает сомнения… по поводу Канцелярии и бомб… самое страшное, чтобы он не выкинул опять этот номер… один раз это сошло, здешние жители его знают… но в другом месте?…
– Ты можешь говорить «браум»! Ля Вига, сколько угодно!.. Крахт скоро вернется!
– Думаешь?
– Да! да! да! я его слышу!
Конечно, вы понимаете, что всю ночь мы не спали!.. привычка!.. привычка! дело в том, что нас это не так уж удивило… но Изис и Кретцерша в избе… под надзором bibel'ей… было, от чего лишиться покоя… уверен, они вернутся!.. они убегут… разъяренные!.. что тогда?… Крахт должен был туда заходить три раза между полуночью и шестью часами… а в семь часов моя очередь…
– Слушай-ка, приятель!
– Что?
– Ты помнишь?… что сказала цыганка?
– Нет!
– Что ты убил Зиммера, черт возьми!
Я очень убедителен…
– Нет! никого я не убивал!.. ты выдумываешь, Фердина!.. ты лжешь!
От такой неожиданности… он просто подскочил…
– Ля Вига, я сказал это, чтобы тебя разбудить!
– Ты просто придурок, да! вот!
– Ты прав, сынок! пожми-ка мне руку!
Мы пожимаем друг другу руки… никаких обид!.. мне хотелось удостовериться… вижу, ему лучше… может, я немного поторопился… не страшно!.. не страшно!.. можно продолжать говорить глупости до шести часов… я вылезаю из соломы…
– Друзья мои, лежите спокойно!.. я схожу в избу и вернусь!
Нет!.. они хотят пойти со мной… прекрасно!.. так даже лучше… но быстрей!.. нужно сказать, что когда тебе не нужно одеваться, ты собираешься очень быстро… большая экономия времени!.. посмотрите на пожарников во время пожара… они не раздумывают, сразу бросаются вперед!.. одна минута! впряглись и поехали!.. вот и род человеческий так постепенно деградирует… нет времени раздумывать… впряглись и поехали! мы спускаемся… перистиль… мы уже тут!.. я смотрю на свои часы… как раз!.. а вот и Крахт… он возвращается из избы…
– Доктор, вы идете туда?… это невыносимо! вся деревня тащит им мебель… увидите!.. bibel'и строят для них печь! да!.. увидите!.. из кирпича!.. это невыносимо!
Без сомнения, нам противостоит сильная партия… поспешим!.. снег лежит великолепным ковром… конец октября… мы не одни!.. вся деревня волочит мебель, стулья, подушки… для узниц! а ведь только недавно вся деревня была пуста!.. где же они прятались?… они не хотели нас видеть, вот и все!.. а теперь все бросились в избу!.. что за порыв! что за спешка! настоящий переезд! там полно и ребятни, все босиком… они тоже тащат разные вещи, кастрюли, миски… чтобы помочь дамам обустроиться… кажется, больше всего – там русских ребятишек… они нас знают… показывают нам языки и обзывают по-всякому… конечно, ругаются… а уж смеху!.. девочки и мальчики… теперь каждый тащит по кирпичу… и каждая… они падают друг на друга… со своими кирпичами!.. а потом начинают их собирать!.. оп! сцепляются, начинается драка! бум!.. браум! даже совсем маленькие делают «брум»!.. подражают! разрывам бомб над Берлином! и ззз! как самолеты! вон там!.. они это тоже умеют!.. браум! и ззз!.. все катится кувырком! ребятишки и кирпичи!.. ззз! и вперед!.. безумный смех, из-за бомб?… из-за кирпичей?… в этом возрасте все смешно!.. неважно… что он споткнулся! и «птаф»! получил затрещину!.. а наверху «ззз»! без остановки летают самолеты!.. кирпич падает… слишком тяжелый!.. все бросаются!.. вытаскивают его… из снега… никогда я не слышал столько смеха!.. птаф! еще затрещина!.. вот и изба!.. с первого взгляда я вижу, что здесь вся деревня… все матроны… и гуси… и утки… а в избе я вижу великолепную печь, из кирпича, огромную, наподобие тех, что делают на Украине… труба проходит через всю хибару… здесь по меньшей мере десять bibel'ей, плюс ребятня… дело идет! все будет сделано! выстроено! сегодня к вечеру все будет готово! десять каменщиков-bibel'ей работают, не ленятся, ребятишки карабкаются, передают кирпичи… скатываются вниз… вопят!.. давятся от смеха!.. и все начинается снова!.. все один к одному! вся эта чертовщина! вдалеке взрывы настоящих бомб., браум!.. а совсем рядом!.. подражания!.. брум!.. тем временем подносят и мебель… вся деревня переполошилась… кругом холод и снег… эти дамы не должны ни в чем нуждаться! какой ужас, эти дамы в избе!.. жертвы грубых скотов!.. как взволнована вся деревня!.. и русские, и поляки, и матроны, и пленные… все!.. и все судачили о Зиммере и о героическом риттмайстере, о них рассказывали нечто совершенно невероятное… их прикончили?… гарротировали?… неужели?… изрезали на куски?… тратата! а несчастную мадам фон Лейден выгнали из дому, с ней обращаются, как с девкой, а мы, три гнусных franzosen, последние из последних, похоже, над ними насмехаемся?… Цорнхоф прошел через ужасные испытания, в каждом доме было по одной вдове, а мы втроем, похоже, решили продемонстрировать свою наглость!.. общем, нас тоже нужно утопить в навозе! и побыстрее!.. это витало в воздухе… готовилось… ребятишки отморозили ноги… нужен костер!.. снова смех!.. наспех сооружают костер… ломают ветки… и в огонь!.. Крахт против, он кричит… verboten! verboten! [211] ребятишкам наплевать! «заткнись! maul zu!» наверное, он хотел начать стрелять, но там это было опасно, они бы не остановились и просто снесли замок и ферму, я имею в виду ребят, их мамаш и пленных… нас тоже под горячую руку!.. мы ведь монстры!.. слово Крахта уже ничего не значило, и они готовились, что он начнет стрелять… я говорю ему: «Крахт, не стоит!»… и действительно, стоило только на это посмотреть… вся деревня бегала туда-сюда, они несли еще подушки, еще мебель… «для несчастных дам»… лучше уж прийти позже, когда они сложат большую печь… Крахт согласился, и мы пошли обратно по той же тропинке… по снегу… ребята орали нам вслед… «heil! heil! m"orderer!» heil! heil! убийцы!.. вот так все просто!.. ответить нечего, общественное мнение против нас!.. но они все же нас не убили!.. а могли бы!.. это я повторяю с 39-го года, «могли бы!»… тысяча оказий! старая песня!.. Эрольд Паки, [212] отправляясь на виселицу, плакал от досады… «они не расстреляли Селина!..» он умер бы удовлетворенным… то же самое и с Кусто, этим беспокойным раковым
211
Запрещено! запрещено! (нем.).
212
Эрольд Паки (1912–1945) – правый журналист, диктор франкистского Радио-Сарагосса. Во время Оккупации был членом профашистской «Народной Партии», возглавляемо Дорио, вел коллаборационистскую Радио-Газету. Обычно заканчивал свои передачи словами: «Англия, как Карфаген, будет разрушена». В августе 1944 г. уехал вслед за Дорио в Германию. Его судили в Париже, приговорили к смерти и казнили 13 октября 1945 года. В тюрьме Френ он написал «Мемуары» (опубликованные в 1948 г.), где целая глава посвящена Селину.
А там дело было серьезнее, нельзя было допустить, чтобы наши «поднадзорные» дамы сбежали!.. а то целая толпа последовала бы их примеру… ну так вот, мы продвигались крайне осторожно, из рытвины в рытвину… идет снег… вот мы и на перистиле… там стоят две женщины, закутанные с головы до ног… не крестьянки… это к нам!.. к нам, мне кажется… мы подходим… да! Мария-Тереза, наследница, и графиня Тулф-Чеппе… стоят в снегу… что нужно от нас этим дамам? сперва они обращаются к Крахту… чего им надо?… они хотят знать, арестованы ли они тоже, должны ли отправляться в избу?… теперь уже почти светло… выглядят они не лучшим образом, из носу у них течет… они нас уже давно ждут?… я никогда не видел их вместе, я даже думал, что они никогда друг с другом не встречались… одна жила у дочери на ферме, другая в своей башне… а вот теперь они подруги, стоят рука об руку… дрожат… от холода и страха… графиня Тулф-Чеппе мне все объясняет… они не хотят возвращаться на ферму,… почему?… там Николя!.. русский гигант!.. и Леонар, и Жозеф!.. и прочие… они могут устроить пожар!..
– Пожар? пожар?
Я решил уточнить…
– Это Изис фон Лейден собиралась всех поджечь!.. теперь Изис под замком!.. вы хотите ее видеть?
Предлагаю я…
– О нет!.. ну уж нет!
Изис они боятся еще больше, чем гиганта Николя… «ну так что? ну так что?…» спрашивает Крахт… они хотят остаться жить здесь?… вместе, у Марии-Терезы?… а потом?… по вечерам они будут спускаться в бывший кабинет брата… вместе им будет не так страшно, что Изис вернется…
Кстати, они составят компанию нашему ревизору!.. сейчас я его им представлю!
Они идут за мной…
– Мадам графиня Тулф-Чеппе! мадмуазель Мария-Тереза фон Лейден!
А он там разлегся, очень довольный… ему бы хотелось встать, поздороваться с ними… но он не может… он хотел бы встретить дам… он делает жест одной рукой… хоть так! пытается оказать им почести!.. ему кажется, что он у себя дома…
– Здесь, дамы, вы видите два дивана! извините за ужасный беспорядок! там кресло!.. а там, мне кажется, пианино!.. у окна! Крахт, эсэсовец, вы его знаете, запрещает открывать ставни! это его идея!.. хи! хи!
Он смеется, но ему больно… он корчится…
– О! о!
– Мсье ревизор, мы все видим! не двигайтесь!.. не двигайтесь!
Он настаивает…
– Из окна вы бы увидели болото! оно как раз под балконом, ваш брат умер здесь, недалеко… ландрат погиб в этом болоте… а ваш племянник, мадам, как говорят, погиб в яме… вам это известно, насчет ямы?
Не хочет допустить ни малейшей неточности… даже в таком состоянии, измочаленный, измученный до последней степени, он не хочет ошибиться… не дай Бог, у этих дам сложится неверное представление!.. Крахт слушает молча… а Ле Вигана просто корчит, так ему хочется еше раз сходить в избу… да у него настоящая мания… «пошли прямо сейчас!» я ведь должен сходить туда еще три раза… а Крахт ночью… а я – днем, чтобы проверить состояние здоровья… уверен, они нас примут!.. я предлагаю этим дамам прогуляться… нет! но идти к себе они тоже не хотят… они хотят устроиться в гостиной прямо сейчас… ревизор им не мешает, стоит ему пошевелиться, как у него вырывается стон… а когда мы пытаемся подержать его над сосудом, стоны усиливаются… нужно это сделать, пока мы не ушли… мы его приподнимаем, поддерживаем, он жалуется, но сдержанно, у него хватает мужества… он горячо благодарит нас, теперь можно ждать до следующего раза… его перелом далеко не в лучшем состоянии… конечно, он не сросся, отек немного спал, но когда я на это смотрю, меня мучает совесть… пусть лежит спокойно, черт побери!.. и пусть не мешает дамам!.. дамы на нас внимания не обращают, они заняты ставнями в глубине комнаты, пытаются их открыть… это запрещено!.. но им плевать!.. они хотят посмотреть!.. ну и хорошо!.. прекрасно!.. сейчас они приготовят диваны… на которых мы спали… сейчас разделим гостиную на две части… на три… им здесь будет лучше, чем нам на соломе… ревизор стонет довольно громко, но после укола ему стало лучше… теперь им нужны матрасы… и так ясно, где их брать – у Кретцеров, на верхнем этаже… мы займемся этим, когда вернемся из избы!.. теперь моя очередь проведать дам! я хочу, чтобы Ля Вига тоже пошел со мной… не стоит оставлять его с женщинами и ревизором, он опять начнет нести бред… я говорю ему: «пошли, Ля Вига!»… здесь распоряжаюсь я… мне не особенно хочется идти к Изис, но все же это необходимо… вот мы и на улице… вам все это уже знакомо… тропинка… последний куст у избы… я говорю Ля Виге: внимание! людей вокруг почти нет, только bibel'и на часах, как им приказали… эти охранники с лопатами и заступами вместо ружей прогуливаются туда-сюда… я им кричу…
– Ну что нового?… nichts neues?
– Nein! nein! niemand weg! никто не ушел! все в порядке!
Они меня хорошо знают… больше мне ничего и не надо… я спокоен, но не настолько… ведь Изис способна на все… я вернусь в следующий заход, через два часа… а, еще одно!.. я забыл!.. «niemand krank? никто не заболел? nein!.. nein!..» тогда ладно!.. поворот!.. и в замок! на перистиль!.. гостиная… дела идут на лад… дамы устроились… оборудовали для себя далеко не скромное жилище, а настоящий салон!.. ловкие особы!.. раньше я не видел здесь ширм… где они откопали эти великолепные штуки! на них вышиты красивые узоры в виде листьев… у фон Лейденов во всем присутствует стиль… не только в парке… настоящий маленький Версаль…